Я убежала. Несколько первых секунд просто смотрела на Лёню, ворвавшегося в номер. А после вскочила с кровати и выпрыгнула в окно, не думая о том, что это – четвертый этаж! Без страха или желания покончить с собой – просто нечто внутри меня на подсознательном уровне знало, что все будет в порядке, что я могу это сделать. И, как ни странно, я в самом деле успешно приземлилась на асфальт, словно спрыгнула не с четвертого этажа, а всего лишь с полуметрового помоста!
Моих родителей там уже, конечно же, не было. Лишь пустая безлюдная ночная улочка, по которой я, что есть духу, побежала, не разбирая дороги.
Вся моя жизнь… Она была просто каким-то нелепым спектаклем, в котором я играла роль человека. Интересно, а не лучше ли мне закончить все сейчас, на финале этого спектакля… нет, фарса? Просто взять и умереть до того, как моя жалкая человеческая маска слетит до конца? До того, как я увижу глаза Лёни в тот момент, когда он отречется от меня. Ведь&hel
Глядя на себя в зеркало, я понимаю, что была музой для Андрея Алексина, когда он писал песню «Страшная»!Да, именно это я повторяю раз за разом, чтобы люди поняли, насколько я самокритична, а после – похвалили мою внешность и сказали мне, как я ошибаюсь и какая на самом деле красавица.Проверенный ход, который обычно работает!Именно с таким настроем я собиралась на интервью к московскому супер-повару, Ивану Пельменному. Этот шеф был настолько крут, что в свои неполные тридцать сколотил целую ресторанную империю, и теперь являлся одним из самых богатых людей Москвы, да и вообще всей России.Естественно, кого-то вроде меня просто так к такому человеку и на порог бы не пустили, но судьба решила предоставить мне неплохой шанс. Моя подруга Катя какой-то магией сумела добиться, чтоб настолько крутой бизнесмен дал интервью для студенческой газетенки, обычно используемой ее однокурсниками в туалете вместо вечно отсутствующих там рулонов бумаги.
Я проклинала Катю весь следующий день, пока сидела на парах. И даже после них, когда пошла на работу в магазин «Все по 39 рублей», расположившийся в дебрях Бутово, где подрабатывала после занятий. Конечно, эта светлая эльфийка восьмидесятого уровня, получив свой диктофон с интервью, была вне себя от счастья, и сразу же принялась расшифровывать запись. Я же пребывала в состоянии глубокого шока и просто радовалась тому, что по дороге домой ко мне больше не приставали бомжи, и коктейли Молотова с вертолета никто мне в рожу не швырял.К счастью, день прошел вполне адекватно… если, конечно, не считать пристарелого профессора Родиона Хосеровича, который не двузначно намекнул, что поставит мне за свой экзамен «Отлично», если я «зайду к нему вечерком на консультацию». Да-да, будь он немного посимпатичнее, и я бы еще подумала. Но, увы, у нас на факультете имелся всего один преподаватель, который был молод и хорош собой… и, увы, от него
Да, безусловно, это было от него! Кто ж еще мог прислать мне кило черной икры, бутылку шампанского «Кристалл» и огромную кулинарную книгу экзотических блюд, инкрустированную золотом?– Ухтышки! Ну, поздравляю, Аня! Отхватила ты себе мужика! – хихикнула Катя, засунув палец в черную икру, после чего принялась смаковать деликатесом.– Ничего я себе не отхватывала, – буркнула я.– Ой, да ладно!– Между прочим, он прямым текстом сказал, что я ему не интересна! – всхлипнула я, направив на соседку по квартире свой фирменный жалостливо-провинциальный взгляд.– Ох, зая ты моя, – сочувственно вздохнула Катя, обнимая меня и… мне показалось, или она сейчас облапала мой зад?! – Тогда тебя нужно немного развеять. Все, решено! Идем в ночной клуб! – с задором сообщила девушка и, не спрашивая, потащила меня переодеваться.Когда мы переступили порог ближайшего ночного клуба,
Мне стало страшно. Это, получается, что, Ваня – тот редкий вид мужиков, которых не тешит мысль быть первопроходцем? Такие разве бывает?! Я думала, что наоборот смогу выручить за свою девственность кругленькую сумму! Блин, да что за фигня?!– Как такое вообще может быть?! – не унимался Иван Пельменный. – Тебе же уже почти двадцать два года! Почему… каким образом ты можешь все еще быть девственницей? Да еще и на диете?– Я ждала тебя одного! – отчаянно, самоотверженно выдохнула я, глядя на него с преданностью Хатико. – И ради тебя одного следила за своей фигу…– Да вокруг такой красотки же толпы мужиков должны были виться, да в дорогие рестораны водить!Хо-хо! Парниша, видел бы ты меня год назад…– Ладно, давай действовать последовательно. Сначала мы исправим проблему с твоей девственностью, а после я выбью из тебя всю ту дурь под названием «диета».Что?! То
Мой тихий, безмятежный утренний сон прервали яркие лучи солнца. А еще – огромный пельмень, который Ваня грубо запихнул мне в рот!– Тебе самой решать, съесть его, или держать во рту, – прошептал миллиардер мне на ухо за миг до того, как я поняла, что он как раз заканчивает связывать мои руки галстуком. – Забудь о договоре, Аня. Просто позволь мне доставить тебе удовольствие.Дрожа всем телом толи от возбуждения, то ли от страха случайно сожрать лишние калории, я просто неподвижно лежала и судорожно стонала, пока Ваня входил в мое тело членом, затянутым в плотный белый презерватив, на кончике которого я разглядела портретИосифа Сталина.Это было слишком. Сок пельменя, лежавшего в моем рту, безжалостно искушал. Мне хотелось забыть обо всем на свете, забыть о своей фигуре и диете, и просто прожевать, проглотить его! И проклятье, как же это чувство возбуждало, как будоражило! А каждое движение Вани внутри меня словно подталкивало к грани безу
Проснувшись следующим утром, я поняла, что не зря вчера пельмени жрала! Потому что когда в дверь нашей с Катей квартиры позвонили, на пороге стоял не кто-то там, а симпатичненький курьер.– Анна Стайшарова? Добрый день. Я должен доставить вам и настроить это, – проговорил он, заходя в квартиру с небольшой коробочкой, при виде которой мое сердце радостно йокнуло, ибо я увидела на ней не что-то там, а знаменитый логотип с надкушенной редькой!Достав из коробки новенький серебристый ноут, курьер принялся возиться с ним, в то время как я истекала слюнями, мысленно представляя, как я буду благовоспитанно рассказывать Ване, Кате и всем остальным, что не могу его принять и собираюсь вернуть. Так же, как и кулинарную книгу, которую в действительности уже успела толкнуть за кругленькую сумму, отложенную на банковский счет – на случай черного дня, если шеф-повар с моего крючка все же соскользнет.– Готово! – улыбаясь, сообщил курьер, закончив
Из моей распухшей нижней губы выделялась какая-то стремная жидкость, но я все равно продолжала кусать ее, глядя на Ваню из зрительского зала. Когда на днях мультимиллиардер Иван Пельменный внезапно сообщил, что хочет прочитать речь у нас на выпускном, в руководстве университета все удивились, но никто не возражал. Особенно когда он занес пару сумок в ректорат.Так что сейчас, пока Ваня распинался со сцены про мир во всем мире, девушки в зале пускали на него слюни, представляя, как затащат его в постель. А парни и вовсе просто колупались в носу, дожидаясь момента, когда им отдадут дипломы и можно будет, наконец, выползти из актового зала да пойти бухать в клуб.– А этот Иван Пельменный такой лапочка! – протянула сидевшая передо мной худощавая девица своей подружке.– Ага. Может, удастся записаться к нему на… личную беседу? – ухмыльнулась вторая девица. – Уверена, у такого на шестойредьфон насосать можно за нефиг!&ndash
В этот день моя внутренняя богиня вибрировала каждой своей массивной жировой складкой. Я сделаю это, я решилась, я буду трахаться с ним в его комнате обжорства! Мне все еще страшно, я все еще боюсь поправиться… но что, если Ваня прав, и мои страхи напрасны? Что, если ожирение просто у меня в голове? Что, если мне действительно не придется есть так много, как я себе навоображала? В конце концов, Ваня пообещал, что не будет кормить меня, если я того сама не захочу. Так что я решила попробовать сделать шаг в его загадочный и пугающий мир.Когда я вошла в комнату, Ваня провел ладонью по моей шее и прошептал тоном, не терпящем возражений:– Сними туфли.– Да… шеф, – прошептала я с благоговейным страхом.Повинуясь ему, я разулась и встала перед ним босиком. Довольно улыбаясь, красавчик стащил с меня платье и расстегнул бюстгальтер, оставив меня в одних трусиках. А после ловко заплел мои волосы в тугую косу.– Когда я