Последнее предложение все же прозвучало, как угроза, но я закрыла на это глаза.
— Насчет «верить», Итон, — он уже собирался встать, но я его остановила. — И раз уж мы тут расставляем точки над i, не чураясь оскорблениями. Кто еще знает о том, кто я на самом деле? Не хотелось бы, знаешь, чтобы кто-то не выдержал и купил себе свободу, сдав правительству настоящую Джессику Хайд.
— Только я, &mdas
Я потер лицо одной рукой, размешивая сахар в чашке другой. — А что бы ты сделала, а? — спросил я отрывисто и жестко. Возможно, даже чересчур. — Ну бросила бы ты все, примчалась бы сюда, сидела бы у постели и мучилась в бессильном бешенстве напополам со слезливым состраданием. Чего ради?— Тебе становится хуже, Мэтт, — сестра одарила меня не менее жестким взглядом. — Да, я не способна тебя вылечить, но не дать тебе загнуться раньше времени я могу. И что-то мне подсказывает, что на тот свет ты все же пока не торопишься. А потому нельзя, чтобы в такие часы ты оставался совсем один.
— А что, приглашать специалистов по смежным направлениям для консультации в нашей медицине уже не принято? — вернула я подачу. — Брось, Камилла. Если носорога подшибли кровным проклятьем — то кровному магу его и снимать! — Все методики, которые могли бы помочь или хотя бы облегчить состояние, отнесены к темномагическим и запрещены. Так что даже если ради спасения своей шкуры Мэтт даст тебе свободу — что вряд ли, он слишком щепетилен для этого — то, как только ты возьмешься колдовать, то получишь свои украшения обратно, а в дополнение к ним — веревочное ожерелье на шею!— Камилла, ты не хуже ме
МэттВесь день, вернее, то, что от него осталось, я провел в странном ощущении, что вокруг происходит что-то важное, о чем меня забыли поставить в известность. Лиза вела себя странно.Нет, начиная анализировать, я приходил к выводу, что она ведет себя как обычно, но мне упорно казалось, что что-то изменилось в ее взгляде. В нем появилось что-то отдаленно похожее на превосходство.
Я прижал ее к стене еще плотнее, закинул ее ногу к себе на бедро, заставляя раскрыться полностью, и качнулся вперед, окончательно теряя голову от умопомрачительно сладкого ощущения. Такая узкая, такая горячая. Лиза цеплялась за меня, подавалась вперед, навстречу моим движениям, насаживаясь сильнее. Ее пальцы царапали грудь, соски, цеплялись за плечи, за волосы. Лишь бы прижаться теснее, получить больше.И от этих каких-то отчаянных ласк, от хриплых стонов, от жаркого «да-да-да», звучащего прямо в ухо, у меня сносил
Я пряталась от Мэтта в его же собственном кабинете — и попутно наводила порядок в бумагах. За последнюю неделю носорогу явно стало лучше — и это выражалось в числе прочего и в том, что он начал на меня орать. Как правило, у этого ора были какие-то весомые причины, потому я смотрела на подобное сквозь пальцы — вернее сказать, «слушала сквозь беруши».В самый первый раз это случилось, когда я случайно уронила на него доску. Мы убирали в бывшей библиотеке — я, как более легкая и маневренная, забралась по стремянке чуть ли не под самый потолок, а Мэтт выполнял роль грубой физической си
Вот только дама, стоявшая за дверью, сбила с меня весь игривый настрой. Крепко сбитая, затянутая в форму как в броню, она один-в-один походила на сотрудницу изолятора, которая доставила меня в дом Тернеров. В руках — папка и объемистая сумка через плечо. Сурово поджатые губы и глаза, выискивающие малейших непорядок, довершали образ.Интересно, их где-то специально выращивают?— Добрый день, — сдержанно поприветствовала я официальное лицо при исполнении.— Лиза Миллс? Я инспектор Дафна Кован, в мои обязанн
Тернер стоял в дверях за моей спиной — то ли оказывал мне поддержку, то ли опасался, что я придушу эту милую женщину, и, когда она взялась за постель, выразил неудовольствие:— Не слишком ли вы перегибаете палку?— Прошу прощения, мистер Тернер. Это мои обязанности.Я только нервно дернула углом рта. Пусть её, светлый! Чем дольше она провозится тут — тем дольше не перейдет к другим пом
— Не спрашивай, Мэтт, — вдруг очень серьезно и предельно честно попросила Лиза. — Просто — не спрашивай. Поверь, я не хочу тебе зла. И не сделала ничего во вред — ни тебе, ни кому-то другому. Давай сойдемся на том, что в этом чае — только травы, идет?Вряд ли она всерьез рассчитывала на то, что я соглашусь. И потому я просто молча ждал, что она скажет. Чашка в руках казалась тяжелее чем обычно, а остатки чая с мелкими черными крапинками чаинок вызывали желание выплеснуть их в раковину и тщательно смыть. Лиза переступила с ноги на ногу, бросила на меня быстрый взгляд с надеждой — ну, может, все-таки не над