— Ты пугаешь меня, но от этого мне не хочется отказаться от этой истины, — качаю головой, пытаясь найти взглядом Кэлона.
— Выбор всегда за тобой, Мандиса. Я всегда за любовь, и я смеюсь в лицо Богам, играющих в глупые игры. А там, где любовь, не место войне, Мандиса. Ты и сама знаешь, что при желании Кэлон может за пару недель выпотрошить каждого минта, что откажется приклонить перед ним колени и признать его власть, — ровным тоном произносит Маам, но у меня желудок сжимается от столь жуткой правды. Да, магиня права. Я сомневаюсь, что мы можем противостоять армии Кэлона теперь, когда я знаю, насколько страшные и сильные твари здесь обитают. Единственный выход поставить точку здесь и сейчас — сжечь Кэлона дотла, превратить в горсть пепла, но я не смогу… или же?
— Если он посмеет хотя бы подумать об этом, я сожгу его голыми руками, — обещаю я, на что Маам только снова смеется, и отрицательно качает головой.
—
Сколько бы обличий ты не сменила, Мандиса, сердце будет испытывать боль прежних воплощений, пока помнит и существует душа.Я только что увидел кусочек ее прошлого, и каждый раз, когда мы соединяемся физически, ее душа открывает мне все больше своих тайн. Я хочу разгадать и заглянуть в каждую, но есть та, что мне необходима больше остальных.— Ты что-то знаешь об Асписе, Иса? — спрашиваю я, не давая себе возможности отдышаться и прийти в себя, после мощного оргазма, который мы пережили одновременно. Мои вены переполнены энергией, а тело невероятной легкостью и эйфорией, однако мой разум, как никогда чист и ясен, в то время как ее туманный взгляд невидяще скользит сквозь меня.— Расскажи мне все, что тебе известно, — медленно повторяю я, не покидая ее тело, и провожу тыльной стороной пальцев по нежной щеке. Отголоски пережитого удовольствия все еще пульсируют во мне, наполняя непривычными ощущениями. Они сильнее и глубже всего, что мы испыт
Однажды она уже попала в капкан своих телесных потребностей, когда вступила в интимную близость с Кэлоном, и я никогда не смогу забыть ту горячую, страстную и ненасытную рию, что показал мне жрец. Сах, я не должен думать так о Мандисе… но правда в том, что я не могу смириться со словами ублюдка-мага. Даже если Мандиса находилась во власти искусных чар темной жрицы, это мало что меняет. Я уже проходил подобное с Тенеей, и прекрасно помню, насколько сильно изменилось мое отношение к любимой жене, когда я узнал, что ее некогда принадлежащего только мне тела, касались десятки чужих рук. Я любил ее по-своему. Уважал и оберегал. Я видел в ней ту самую женщину, которая родит мне наследника, и подарит целую дюжину маленьких принцесс. Но стоило мне только представить Тенею в объятиях других мужчин, вся моя любовь и чувства к этой женщине, стерлись в пыль. И теперь, я не уверен, что мои чувства к Мандисе остались прежними… не все мои женщины были невинными до меня, но когда речь
Мандиса— Мне так жаль, Иса, — объятия Кэлона, что еще час назад ощущались, как самое надежное и безопасное место во Вселенной, вновь стали для меня сдавливающими грудь стенами. Сейчас, я бы предпочла оказаться в плену хлыста, покрытого шипами орана, но только не в руках этого демона и душегуба, который посмел на моих глазах бессердечно убить Фелику, а сейчас как ни в чем не бывало, продолжает лгать мне. Жрец держит меня за полную идиотку?! Ведь для меня все совершенно очевидно: он убил ее, выпил ее душу. Я все видела своими глазами.Мне слишком хорошо знакома эта картина: я не раз была на месте Фелики, и теперь, я даже не знаю, какое воспоминание из моего прошлого чудовищнее: смерть родителей, пир смерти и похоти в плену у темной жрицы, или это… образ дрожащей, конвульсивно содрогающейся и задыхающейся Фелики — такой хрупкой и беззащитной, попавшей в несокрушимый капкан незыблемой воли и ярости темного жреца. 
— Мы счастливы служить своему Богу, — произнесла другая Арида, сделав шаг вперед. Я не знала, как зовут эту рию. Ее имя уже не имело значение. Единственное, что я поняла для себя, это то, что нашла погибших рий, и воочию увидела то, что сотворит со мной Кэлон…И это наверняка не все рии, принесенные в жертву в зале с Вратами Креона. Кэлон не просто убивал их. Он делал гораздо хуже…И эту же участь он приготовил для меня. Я бы никогда не пожелала ему подобного. Не пожелала бы даже врагу. Даже Миноре, наверное.Мне кажется, что я забываю, как дышать, или воздух превращается в яд, когда мощной волной цунами на меня обрушивается весь ужас происходящего в храме Риада.Он заключил сделку с Сахом.Я всегда лгу, Иса.— Плейона. Тебя зовут Плейона, — качая головой, тихо шепчу я, но безжизненная рия никак не отзывается на свое истинное имя.— Я не понимаю вашего языка, странница. Если вы не собираетес
— Если? Ты останешься, — твердо произношу я, и смеюсь, зарываясь пальцами в длинные белокурые локоны. Они сверкают серебром, и я какое-то время завороженно слежу за переливами оттенков лунного света, пропуская шелковистые пряди сквозь свои пальцы. Удивительно просто, они словно живые, мягкие, источающие изысканный аромат цветов. Божественная... Все мои рецепторы трепещут в наслаждении, тактильном, осязаемом, пронизывающем меня насквозь золотыми нитями многогранного удовольствия. Я такого никогда не испытывал. Какой-то дурман. Но невероятно приятный. Ни единой мысли в голове, ни капли сомнения или смятения. Абсолютное всеобъемлющее счастье.— Я бы выпил еще вина, если ты не против, — произношу я, чувственно улыбаясь, и отпускаю ее со своих колен, наблюдая, как она с кошачьей грацией направляется к столику. Я с трудом сдерживаю стон, вспоминая, как было приятно двигаться внутри этой упругой задницы.— Ты останешься со мной, я затрахаю тебя д
— Ты задавала неправильные вопросы, Иса, — сквозь зубы рычу я. В ее зрачках разрастается страх, питая мою тьму, взывая к ней. — Что ты наделала, мать твою? Ты хоть осознаешь, что ты натворила, идиотка?— Отпусти, — пискнула принцесса, дергаясь в моих руках. — Мне больно.— Отвечай. Или я волью в твою глотку остатки вина, и ты запоешь как твоя отлетавшая птичка. Хочешь проверить действие своего снадобья на себе? Тебе понравится, принцесса.— Я должна была это сделать! — отчаянно всхлипывает она, и, расслабляя пальцы, я с обманчивой нежностью провожу тыльной стороной ладони по покрасневшим скулам.— Кто, Иса? — мягко спрашиваю я, хотя по расширившимся в ужасе зрачкам понимаю, что она не поверила ласковой интонации моего голоса.— Какая разница, Кэлон. Я теперь знаю все, что мне нужно. Твои заверения о любви ничего не стоят. Пустые слова, за которыми одна единственная цель —
— Нет, я выслушала достаточно. — Ледяным тоном отрезает Мандиса, я делаю шаг вперед, пытаясь схватить девушку за запястья, но между нами вырастает стена из пламени, заставляя меня отшатнуться. И позади нее в камине вспыхивает огонь, взвиваясь ввысь, он с треском перебрасывается на обивку мебели, распространяясь по комнате с молниеносной скоростью. И в зрачках ее распахнутых глаз тоже пляшут огненные искры. Я застываю, потрясенный буйством разрастающейся стихии.— Прекрати это. Остановись, и ты сможешь пережить мое наказание, — мой голос звучит, как первобытный рев. Иса качает головой, не отвечая мне, не разрывая взгляда. Сквозь пламя мы с яростью смотрим друг на друга до тех пор, пока два огромный золотых крыла не раскрываются за ее спиной, озаряя пылающий зал ярким светом. Она сейчас похожа на огненно-крылатого ангела возмездия, который явился, чтобы сокрушить нас. Крылья разворачиваются полностью, и, подняв голову, я наталкиваюсь на черные глаза восс
И малейшие намёки на форму, звук или мысль, мелькающие во мраке, вырастали и крепли, захватывая её целиком. Прежде чем она успела что-то понять, тьма уже крепко держала её в своих когтях. Над тьмой нельзя одержать победу. Не похоже, что тьма хочет убить её... не сейчас. Она будет терзать её, выжидать. И когда она ослабеет, тьма ударит наверняка.Hellblade: Senua's SacrificeМандисаЯдовитый туман застилает не только все пространство вокруг, но и мой разум. Обволакивает с ног до головы, словно смертельный газ, проникая в легкие горьким дымом. Я начинаю задыхаться, задерживаю дыхание, пытаясь остановить бесконечный поток гари и чего-то более опасного, что незримой отравой уже присутствует внутри меня. Тьма… Кэлона, или самого Саха.Я чувствую, как она бьется внутри меня крошечным зверем, поселившемся в районе солнечного сплетения. Всему виной те самые руны Кэлона, вбитые под кожу, царапающие нутро, словно тысячи крошечных и
Эпос. Введение в историю МинтовЭ́пос(др.-греч. ἔπος — «слово», «повествование», «стих») — героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом единстве.Божественный Ори улыбался, глядя на цветущую планету Иас и плоды деяний своих, созданных волей и светлою силою своей, и бесконечный дух его был преисполнен радостью и благодатью. Великая земля Минтака, поднявшаяся из синих волн мирового океана, возродилась к жизни и была готова принять новый дар светлоликого Ори. Заколосились зеленые леса, заселенные зверями и птицами, и прозрачные озера наполнились рыбой и чудными животными. Бесконечный свет отразился в реках, которые заструились по холмам и горам, по цветущим долинам и лугам, неся живительную влагу всему сущему. И отправил Великий Ори на благодатную землю посланников своих: Избранных им с
Мандиса.Нестида (Земля)МандисаМне казалось, я лечу через десятки галактик со скоростью света — без крыльев и космического корабля, просто пересекая необъятное пространство, находясь в состоянии абсолютной невесомости и непрерывного движения. Перед моими (моим) взглядом мелькали планеты, вспыхивали огненные звезды, ослепляя и опаляя кожу своим пламенем… я лавировала в потоке комет, и терялась среди звездной пыли, забыв о своем истинном «я».Внутренний взор пестрил калейдоскопом ярких картинок, и я путалась в мирах и реальностях, со стороны наблюдая сразу за несколькими прожитыми моей душой жизнями. Мной ли…? И кто я?Несмотря на то, что полет через искаженное время и пространство, словно искушал меня забыть о том, кто я, мне удалось отчаянно зацепиться за единственную фразу, которую была не в силах заб
Раны— томесто, гдевнас проникаетсвет.Излом времени (A Wrinkle in Time)Кэлон— Я умру, Кэлон? Я не увижу ее? — такой слабый голос. У меня перехватывает горло, я не могу ответить сразу, чтобы она не почувствовала, как мне страшно на самом деле. Я укладываю ее на расстеленные на алтаре нагретые одеяла, которые принесли рии Ори. Жрицы прошли сквозь портал вместе с остальными минтами, и их доставили во дворец по моему приказу. В священный зал с Вратами Креона могут войти только отмеченные Богами, жрецы, служители, потомки ушедших в вечность Правителей. Радон тоже здесь. Он разводит огонь в камине, чтобы согреть ребенка, когда он родится. После моего возвращения, он не сказал ни слова, да и до разговоров ли нам сейчас. Одна из девушек, с которой я уже косвенно знаком, осторожно подкла
— Я не могу его оставить! — заливаясь слезами, пятится назад Керона.— Ты погибнешь там! — истошно кричу я, протягивая ей руку.— Я не могу оставить его, Иса. У нас клятва… вместе навсегда, — лихорадочно лепечет она, и,бросая на меня прощальный, полный горечи и отчаянья взгляд, разворачивается в сторону разрушающегося замка, и бежит к входу в овеянные мраком и зловонием подземелья из которых уже не найдет выхода.Всем сердцем мне жаль Керону, но сейчас у меня нет времени, чтобы оплакать рию, что сама выбрала свою судьбу.Громогласные крики мятежников, вырывают меня из состояния оцепенения, и я вновь начинаю двигаться:— Убить Вестника Тьмы! Лжепринцесса должна умереть!ГЛАВАСемимирье. Планета Гамус.КэлонНе открывай дверь, которую не сможешь закрыть — главное правило Хранителей Врат. Мудрость, передаваемая из уст в уста во
— Иса, на самом деле, я хочу рассказать тебе… о вчерашнем совете, на котором Нур и Элим… приняли решение, — неуверенно сообщает Керона, с опаской глядя на меня. Сердце бьется непрерывным набатом, потому что я уже догадываюсь о том, что она скажет.— Они больше не могут ждать его рождения. Ни две недели, ни два дня. Мандиса… они сделают это с помощью темной магии Грейма и предложат темному Богу обмен. Который затеяли очень давно, но не решались…— Какой еще обмен? — сердце рухнуло вниз, а очередной толчок и сдавливающая пульсация внизу живота заставляет меня прикусить губу от ноющей и тянущей боли.— Помилование Элиоса. Помощь минтам. Что угодно, что спасет всех нас. Они обменяют твою жизнь, на спасение Элиоса… они уверены, что хранитель Врат, может восстановить тепловой и природный баланс, открыв здесь Зеркала Креона.— В этом нет никакого смысла! Кэлон сам мне сказал, что Элиос
— Умоляю, Амид … — кричит Аранрод, как только мой мужчина закидывает ее стройные ноги на плечи, и проникает в нее глубоко, мощно — и это движение, как хлыстом по напряженным позвонкам, ставит меня на колени. Я держусь за живот, в слепой надежде на то, что так смогу закрыть глаза нашему ребенку, и не позволю ему лицезреть подобный ужас.— Заткни свой рот, — рычит Кэлон, и с гортанным стоном наклоняется над Аранрод, вгрызаясь в пульсирующую вену на ее шее. Как только он заканчивает с рыжей одалой, Кэлон отшвыривает ее прочь. И Ари падает на уже мертвое тело другой девушки, которой повезло меньше, и она не пережила ночь страсти со своим Амидом. Я не хочу на это смотреть… Опускаю взгляд в пол, на котором собирается целая лужа багряной крови.Что он делает? Что это, что? Я даже ревности сейчас не испытываю. Ничего, кроме суеверного ужаса, непонимания... удушливой боли.Я вижу агонию и ярость чудовища, что осмелилась п
— Вы же слышали мою историю. Силы неравны, Креон стал в тысячи раз сильнее. Или мне еще раз перечислить всех тварей, что там обитают? Одни только дагоны растерзают половину наших войск. Начинать войну — все равно, что отправить минтов на верную смерть без единого шанса на победу. Это не имеет смысла. Я не позволю вам сделать это. Хватит с нас войны. Исход Элиоса зависит от того, насколько быстро мы достанем Аспис.— Ты можешь погибнуть, Мандиса. Кэлон говорил, чтобы получить Аспис, нужна жертва, — цедит сквозь зубы Нуриэль, хотя сам прекрасно понимает, что у нас нет другого выхода.— Кэлон слишком много лгал. К тому же, я бессмертна, Нуриэль, — с грустной улыбкой отвечаю я.Пока Кэлон не решит иначе. Пока не придет по мою душу, и не разорвет ее на кусочки, наказав за предательство. Что ж, если это случится, я встречу его с улыбкой, и надеюсь, что покидая этот мир, буду смотреть на то, как лучи солнца топят льды Элиоса.
— Что ты хотел сделать? — с обманчивым, почти ленивым спокойствием спрашиваю я. — Зачем ты явился к Вратам? Почему пытался бежать, когда меня увидел?— Я…— Ты хотел остановить поток энергии? Хотел разрушить связь? Дать Элиосу передышку, которую они смогли бы использовать против нас?— Взгляни на Креон, Кэлон и ты поймёшь, почему я хотел так поступить.— Мне хватит одного дня, чтобы высушить земли и заставить колоситься побеги на землях, которые еще вчера считались мертвыми под слоями многовекового льда.— Тебя не было здесь!— Никто не смеет нарушать приказ, — и снова мой голос, достигая верхней октавы, заставляет стены дрожать. — Даже ты, Радон. Тебя ждет наказание. На площади. Завтра. После того, как я избавлю Пересечения от лишней воды. Я лично выполню роль экзекутора. Десять плетей. И никакой исцеляющей магии после. Ты много дней будешь помнить и чувствовать, чего
Нуриэль— Правитель, я выполнил вашу просьбу. Элим совсем скоро будет здесь. Он бы мог использовать магический портал для передвижения, но сами понимаете, как важно сейчас сохранять магию, не расходуя себе в угоду, — на одном дыхании выдает запыхавшийся Кастор.Я отрываю взгляд от унылого горизонта, за которым наблюдаю достаточно длительный период времени, а, может быть, и пару мгновений. Время течет совсем иначе, когда ты чувствуешь, что его осталось совсем немного. Изо дня в день, я вижу одну и ту же картину, кутаясь в меховой плащ, который давно перестал защищать от холодов. Пронизывающий ветер, гуляющий в коридорах замка, стал привычным явлением, с которым пришлось смириться. Не научиться жить, а именно смериться и не роптать. Тяжёлые серые тучи, плотно закрывающие небо и бесконечно посылающие на землю град и слезы Ори. Черные пики гор, покрытые белыми шапками снега, неровные русла оледеневших рек, замерзающие Пересечения моей страны, голо