«Тебе не стоит думать об этом, задавать вопрос «почему?». Думать о причинах. Неважно как, неважно зачем. Важен исход. А исход должен быть один: баланс Вселенной нельзя нарушать. Элиос и Креон — две стороны одой медали. Равновесие нарушается, когда одно вымещает другое», — он вдруг указывает на шар. «И это, испытывает боль. И стремится всеми силами от этой боли избавиться. Минты страдают, когда Вселенная теряет равновесие».
— О Боже, все слишком сложно… — теряюсь я, стараясь запомнить его слова. Две стороны одной медали…но Элиос всегда был больше Креона.
«Ты в этом теле еще слишком юна. Но твоей душе много веков, и она достаточно сильна, чтобы исполнить свое предназначение».
— И каково мое предназначение?
«Освобождение своего народа. Элиоса. Возвращение былой гармонии, как во время правления Семи Правителей».
&mdash
Но кто тот человек, что тянет мир на дно, пробуждая в сердцах людей самые темные стороны? Он не тот, кем кажется, Иса. Освободи Кэлона. Освободи Элиос. — Кто ты, любимый? — тихо спрашиваю я, ощущая новый болезненны спазм в груди. Настолько сильный, что я едва держусь на ногах, глядя в голубые как льды Креона глаза.Наши взгляды встречаются, и на мгновение мне кажется, что он тоже меня видит. Чувствует. Не может не чувствовать…— Я должен тебе рассказать так много, Иса. И я не намерен терять тебя снова, — обещает он. — Вернись ко мне, моя девочка.Его признание наполняет меня любовью такой силы, что хочется упасть в его объятия и просто льнуть к его груди, оставляя слезы на смуглой коже. Как я дошла до такого? Как могу так сильно нуждаться в нем, любить его в прошлом и ненавидеть в настоящем?Есть только «сейчас». Нервно сглат
Неважно, ктоонна самом деле, онпринадлежит ей.Между ними нетничего постыдного.Любовь непризнаёт разделения направильное инеправильное.Любовь есть. Просто есть.Карен Монинг «Лихорадка»КэлонЯ почувствовал ее приближение, несмотря на отсутствие ментальных способностей в землях Оминуса. В какой-то миг агония отступила и даже дурман ягод Агатуса развеялся.Иса рядом.Иногда магия не нужна, чтобы ощутить близость той, что одновременно является великим искушением и самым безжалостным наказанием и непреодолимым запретом, проклятием и погибелью. Крики убитых мной утихали рядом с ней, и только Исе удавалось не дать мне сойти с ума от разрывающих меня голосов на протяжении всего путешествия. Но, когда она ушла….Мир вокруг меня погрузился в багровый хаос.Мастер Иллюзий вволю наигрался с моим сознанием, пока я блу
— Я запомню эти слова, Кэлон, — бархатистым голосом обещаю я, покрывая поцелуями его твердость, и вбираю в рот на половину, не переставая сжимать кулак у основания. Я хочу, чтобы он запомнил разницу. В купальне он лишь взял мое тело, прочитал мысли, и даже пригубил душу…но не испил ее до дна. И сейчас, несмотря на то, что я нахожусь почти в том же положении, что и в купальне, все иначе. Он уязвим в моих руках, пусть и сам не осознает этого, пока его разум одурманен животным желанием и похотью. И нет ничего приятнее, чем знать, что этот всесильный, как Бог, мужчина, тает только от моих прикосновений. — Скажи еще раз. Повтори, Кэлон… — ласково прошу я.Приостанавливаю движения, которые дарят ему яркие ощущения, сродни восхитительной пытке и лицо Кэлона искажается гримасой боли и недовольства.— Мать твою, управлять мной вздумала? — шипит он, толкаясь в мою ладонь. Но через секунду Кэлон сдается: — Ты Богиня, И
Толпа направляется не к тем, кто дает ей очевидность, а к тем, кто дает ей прельщающую иллюзию.Гюстав Лебон. Психология народов и масс.КэлонМы оказываемся в самой гуще беснующейся толпы, выкрикивающей воинственные призывы. Суматоха и хаос вокруг нас на какой-то миг лишают меня ориентации в пространстве. Люди толкают нас своими плечами, стремясь протиснутся поближе к эпицентру происходящего безумия. Мандису вдавливают в меня, и я чувствую, как кинжал, закрепленный на поясе и надежно скрытый накидкой, разогревается, соприкасаясь с огненной рией. Голос и воля Саха снова вгрызаются в мое сознание мучительной болью.«Время настало, закончи начатое. Исполни клятву, данную своему Богу.Это твоя судьба.»Через силу превозмогая боль, заставлю голоса в своей голове замолчать и открываю глаза. Мне нужно сконцентрировать на происходящим.Сах прав в одном: время настало. Я должен все сделать правильно.
Если тылюбишь своего убийцу — выбора нет.Нельзя бежать, нельзя сражаться.Стефани Майер «Рассвет»МандисаПревозмогая скованность в мышцах, я сильнее расправляю плечи, глядя на Кэлона свысока. Невыносимо больно выдерживать его испепеляющую ярость и взгляд, от которого все внутри меня съеживается в тугой комок.Его здесь будто нет. Нет того Кэлона, которого я вспомнила, которого узнала за время скитаний по Нейтральным землям. Льдисто голубые глаза, что в редкие моменты смотрели на меня с обожанием, нежностью и любовью, превратились в черные стекляшки, за которыми не разглядеть никаких чувств кроме обжигающей нутро ненависти, исходящей от темного жреца.Мне хочется закрыть глаза, спрятаться от отвратительных образов, которые он шлет мне, и нечеловеческого гнева, исказившего его точеные, казавшиеся мне идеальными черты лица. Хочется убежать далеко-далеко, скрыться от всей этой собравшейся у храма то
После опьянения победой возникает всегда чувство великой потери: нашвраг, нашвраг мертв! Даже опотере друга мыжалеем нетак глубоко, какопотере врага.Ницше Ф.КэлонВ темнеющих небесах хаотично загораются звезды вокруг семи бледнеющих планет. Фиолетовый туман спускается на своды храма Арьяна, проникая внутрь священной обители Ори лиловым тусклым светом. Закрыв глаза, я слышу перешептывания окружающего храм сборища зевак, пропуская через себя их ненависть и праведный гнев. Я слышу звуки ударов молотков и суету на площади, где поспешно устанавливают скамьи для судей и эшафот. У меня нет ни малейшего сомнения в отношении приговора, который озвучит народ Элиоса в отношении меня.Разъяренный голос Саха призывает меня к сопротивлению, к борьбе, он рвет меня на части, вступая в сговор с темной тварью внутри меня, которая внимает ему и желает покориться, выполнить его волю, завершить предназначение.
А я не знаю. Не знаю, верить ему или нет. Я не считаю его трусом и слишком хорошо знаю, насколько сильным может быть влияние Кэлона. Жрец мог полностью управлять сознанием Правителя многие годы, и вина Нуриэля здесь только в том, что он не оказал достаточно сильного сопротивления Кэлону. Он просто…слабее.Слабее.Слабее…Они все здесь…слабее.— Зерна истинной тьмы проросли и в моем сердце. Каждый акт насилия над девушками заражал меня неимоверной тьмой Саха. Не так ли Кэлон? Эту тайну ты хочешь унести с собой? Вот почему ты не делал этого один? Ты хотел взять полный контроль надо мной. И это у тебя получилось.— Да, — сухо бросает Кэлон со скучающим видом. — Это так, Нуриэль. Но ты только что признался своему народу в том, что твоей воли недостаточно, чтобы обуздать такого, как я. Элиосу не нужен слабак во главе Империи. Даже Мандиса справится лучше.— ИМ НЕ НУЖЕН УБИЙЦА! &
— Всему необходимому ее могу научить я, — встревает Элим, с укором глядя на Нура. Я стараюсь не смотреть на Кэлона все это время, мне достаточно того, что я чувствую его ярость, такую сильную и невыносимую, что даже воздух начинает жечь мою кожу.— Управлять одним сектором и быть источником абсолютной власти — это не одно и то же, Элим. Исе нужна твердая рука. Мужская рука. Опора, — его глаза вспыхивают, когда он снова смотрит на меня. Я чувствую, как к щекам стремительно приливает кровь. — Муж и наследники.Я перевожу взгляд на Кэлона. Все в его теле говорит о том, что он находится на грани. Он может, я знаю, что может. Повергнуть стражу, убить Нуриэля прямо сейчас, схватить меня и закончить все это представление, прежде чем мы убьем его. Но он не делает этого…почему?Из толпы доносятся обеспокоенные возгласы простых граждан:— Освободите Нуриэля! Он столько для нас сделал!— Многие в
Эпос. Введение в историю МинтовЭ́пос (др.-греч. ἔπος — «слово», «повествование», «стих») — героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом единстве.Божественный Ори улыбался, глядя на цветущую планету Иас и плоды деяний своих, созданных волей и светлою силою своей, и бесконечный дух его был преисполнен радостью и благодатью. Великая земля Минтака, поднявшаяся из синих волн мирового океана, возродилась к жизни и была готова принять новый дар светлоликого Ори. Заколосились зеленые леса, заселенные зверями и птицами, и прозрачные озера наполнились рыбой и чудными животными. Бесконечный свет отразился в реках, которые заструились по холмам и горам, по цветущим долинам и лугам, неся живительную влагу всему сущему. И отправил Великий Ори на благодатную землю посланников своих: Избранных им самим
— Всему необходимому ее могу научить я, — встревает Элим, с укором глядя на Нура. Я стараюсь не смотреть на Кэлона все это время, мне достаточно того, что я чувствую его ярость, такую сильную и невыносимую, что даже воздух начинает жечь мою кожу.— Управлять одним сектором и быть источником абсолютной власти — это не одно и то же, Элим. Исе нужна твердая рука. Мужская рука. Опора, — его глаза вспыхивают, когда он снова смотрит на меня. Я чувствую, как к щекам стремительно приливает кровь. — Муж и наследники.Я перевожу взгляд на Кэлона. Все в его теле говорит о том, что он находится на грани. Он может, я знаю, что может. Повергнуть стражу, убить Нуриэля прямо сейчас, схватить меня и закончить все это представление, прежде чем мы убьем его. Но он не делает этого…почему?Из толпы доносятся обеспокоенные возгласы простых граждан:— Освободите Нуриэля! Он столько для нас сделал!— Многие в
А я не знаю. Не знаю, верить ему или нет. Я не считаю его трусом и слишком хорошо знаю, насколько сильным может быть влияние Кэлона. Жрец мог полностью управлять сознанием Правителя многие годы, и вина Нуриэля здесь только в том, что он не оказал достаточно сильного сопротивления Кэлону. Он просто…слабее.Слабее.Слабее…Они все здесь…слабее.— Зерна истинной тьмы проросли и в моем сердце. Каждый акт насилия над девушками заражал меня неимоверной тьмой Саха. Не так ли Кэлон? Эту тайну ты хочешь унести с собой? Вот почему ты не делал этого один? Ты хотел взять полный контроль надо мной. И это у тебя получилось.— Да, — сухо бросает Кэлон со скучающим видом. — Это так, Нуриэль. Но ты только что признался своему народу в том, что твоей воли недостаточно, чтобы обуздать такого, как я. Элиосу не нужен слабак во главе Империи. Даже Мандиса справится лучше.— ИМ НЕ НУЖЕН УБИЙЦА! &
После опьянения победой возникает всегда чувство великой потери: нашвраг, нашвраг мертв! Даже опотере друга мыжалеем нетак глубоко, какопотере врага.Ницше Ф.КэлонВ темнеющих небесах хаотично загораются звезды вокруг семи бледнеющих планет. Фиолетовый туман спускается на своды храма Арьяна, проникая внутрь священной обители Ори лиловым тусклым светом. Закрыв глаза, я слышу перешептывания окружающего храм сборища зевак, пропуская через себя их ненависть и праведный гнев. Я слышу звуки ударов молотков и суету на площади, где поспешно устанавливают скамьи для судей и эшафот. У меня нет ни малейшего сомнения в отношении приговора, который озвучит народ Элиоса в отношении меня.Разъяренный голос Саха призывает меня к сопротивлению, к борьбе, он рвет меня на части, вступая в сговор с темной тварью внутри меня, которая внимает ему и желает покориться, выполнить его волю, завершить предназначение.
Если тылюбишь своего убийцу — выбора нет.Нельзя бежать, нельзя сражаться.Стефани Майер «Рассвет»МандисаПревозмогая скованность в мышцах, я сильнее расправляю плечи, глядя на Кэлона свысока. Невыносимо больно выдерживать его испепеляющую ярость и взгляд, от которого все внутри меня съеживается в тугой комок.Его здесь будто нет. Нет того Кэлона, которого я вспомнила, которого узнала за время скитаний по Нейтральным землям. Льдисто голубые глаза, что в редкие моменты смотрели на меня с обожанием, нежностью и любовью, превратились в черные стекляшки, за которыми не разглядеть никаких чувств кроме обжигающей нутро ненависти, исходящей от темного жреца.Мне хочется закрыть глаза, спрятаться от отвратительных образов, которые он шлет мне, и нечеловеческого гнева, исказившего его точеные, казавшиеся мне идеальными черты лица. Хочется убежать далеко-далеко, скрыться от всей этой собравшейся у храма то
Толпа направляется не к тем, кто дает ей очевидность, а к тем, кто дает ей прельщающую иллюзию.Гюстав Лебон. Психология народов и масс.КэлонМы оказываемся в самой гуще беснующейся толпы, выкрикивающей воинственные призывы. Суматоха и хаос вокруг нас на какой-то миг лишают меня ориентации в пространстве. Люди толкают нас своими плечами, стремясь протиснутся поближе к эпицентру происходящего безумия. Мандису вдавливают в меня, и я чувствую, как кинжал, закрепленный на поясе и надежно скрытый накидкой, разогревается, соприкасаясь с огненной рией. Голос и воля Саха снова вгрызаются в мое сознание мучительной болью.«Время настало, закончи начатое. Исполни клятву, данную своему Богу.Это твоя судьба.»Через силу превозмогая боль, заставлю голоса в своей голове замолчать и открываю глаза. Мне нужно сконцентрировать на происходящим.Сах прав в одном: время настало. Я должен все сделать правильно.
— Я запомню эти слова, Кэлон, — бархатистым голосом обещаю я, покрывая поцелуями его твердость, и вбираю в рот на половину, не переставая сжимать кулак у основания. Я хочу, чтобы он запомнил разницу. В купальне он лишь взял мое тело, прочитал мысли, и даже пригубил душу…но не испил ее до дна. И сейчас, несмотря на то, что я нахожусь почти в том же положении, что и в купальне, все иначе. Он уязвим в моих руках, пусть и сам не осознает этого, пока его разум одурманен животным желанием и похотью. И нет ничего приятнее, чем знать, что этот всесильный, как Бог, мужчина, тает только от моих прикосновений. — Скажи еще раз. Повтори, Кэлон… — ласково прошу я.Приостанавливаю движения, которые дарят ему яркие ощущения, сродни восхитительной пытке и лицо Кэлона искажается гримасой боли и недовольства.— Мать твою, управлять мной вздумала? — шипит он, толкаясь в мою ладонь. Но через секунду Кэлон сдается: — Ты Богиня, И
Неважно, ктоонна самом деле, онпринадлежит ей.Между ними нетничего постыдного.Любовь непризнаёт разделения направильное инеправильное.Любовь есть. Просто есть.Карен Монинг «Лихорадка»КэлонЯ почувствовал ее приближение, несмотря на отсутствие ментальных способностей в землях Оминуса. В какой-то миг агония отступила и даже дурман ягод Агатуса развеялся.Иса рядом.Иногда магия не нужна, чтобы ощутить близость той, что одновременно является великим искушением и самым безжалостным наказанием и непреодолимым запретом, проклятием и погибелью. Крики убитых мной утихали рядом с ней, и только Исе удавалось не дать мне сойти с ума от разрывающих меня голосов на протяжении всего путешествия. Но, когда она ушла….Мир вокруг меня погрузился в багровый хаос.Мастер Иллюзий вволю наигрался с моим сознанием, пока я блу
Но кто тот человек, что тянет мир на дно, пробуждая в сердцах людей самые темные стороны? Он не тот, кем кажется, Иса. Освободи Кэлона. Освободи Элиос. — Кто ты, любимый? — тихо спрашиваю я, ощущая новый болезненны спазм в груди. Настолько сильный, что я едва держусь на ногах, глядя в голубые как льды Креона глаза.Наши взгляды встречаются, и на мгновение мне кажется, что он тоже меня видит. Чувствует. Не может не чувствовать…— Я должен тебе рассказать так много, Иса. И я не намерен терять тебя снова, — обещает он. — Вернись ко мне, моя девочка.Его признание наполняет меня любовью такой силы, что хочется упасть в его объятия и просто льнуть к его груди, оставляя слезы на смуглой коже. Как я дошла до такого? Как могу так сильно нуждаться в нем, любить его в прошлом и ненавидеть в настоящем?Есть только «сейчас». Нервно сглат