То, что Юджин Деверс — взяточник со стажем, очевидно для всякого, кто обладает дедукцией; стоило только сопоставить его должность и адрес проживания. Поселился крысеныш в самом центре города, близ Солнечного Креста, где традиционно селились самые богатые и влиятельные лица. Сразу видно, честный референт при отделе регистрации рождений, и оклад у него — пятнадцать золотых! (К слову, в центре аренда небольшого домика со скудной меблировкой начиналась от двадцати.)
Сейчас, бредя по одной из улиц того самого Креста, Кэрт с интересом глазел по сторонам и дивился, на кой демон кому-то вообще может сдаться четырехэтажный дом. Сам он терпеть не мог таких излишеств: в каждом закутке огромных хором ему мерещились опасности, ловушки и прочие умри-глупо-и-быстро. Неудивительно, что в своем домишке на отшибе Кэрт половину времени проводил на чердаке, а ещё половину — в подвале, и лишь изредка вспоминал, что между чердаком и подвалом есть ещё этаж. Впрочем, у него и в Сол
Дважды предлагать не пришлось — удивительно как Астрид вообще удалось продержаться так долго и не прибить крысеныша за одну только «девку». В памяти тут же всплыл премилый топор на стене (в отличие от игрушки Олафа, наверняка не раз и не два пущенный в дело), и воображение живо нарисовало, как башка Юджина отделяется от шеи.Астрид вздернула его за шкирку одной рукой и затащила в соседнее кресло, не забыв случайно встретить его морду со столешницей. Вокруг худых бледных рук обвились побеги фикуса, самая толстая ветка замерла в паре дюймов от шеи.— Ты не имеешь права!.. — прогнусавил Юджин, попытавшись дернуться. Побеги сжались сильнее.— О, сейчас я расскажу, на что имею право, — протянула Астрид, усаживаясь на край стола. — Для начала арестую тебя за домогательства и оскорбление капитана полиции. Потом заявлю, что слышала о подозрительных связях референта имперской службы с преступниками.—
— Я надеюсь, ты достаточно отдохнула. Кстати, милый наряд. Где форму потеряла? — хмыкнул Ленард, стоило ей только появиться у ворот полицейского управления. Что ж, вполне сойдет за приветствие, если ты капитан боевого, за последние сутки нарушивший как минимум три статьи уголовного кодекса.— Никогда не любила шляться по борделям в алом мундире, — отозвалась Астрид, закатывая рукава рубашки, которые во время визита в «Амарант» пришлось натягивать едва не до кончиков пальцев.Глупо было бы светить защитными рунами на весь веселый дом, особенно если приходишь туда утром, перед работой. Вечером проще — какой приличный житель Эрмегара хотя бы раз не бывал борделе, чтобы как следует отдохнуть после трудового дня? В Иленгарде Астрид изредка прибегала к услугам мальчиков из салона мадам Лорейны, в свое время в красках расхваленного Шейлой. (И было за что — Астрид ещё долго вспоминала о талантах одного симпатичного синтарийца.) О
Весьма неожиданно на их опоздание Гуннар не обратил внимания. Но орать начал прямо с порога, сверкая суровой мордой:— Это что за трижды гребаная хрень? — об стол со всей силы ударилась серая папка, похожая на ту, что держал в руках Ленард. — Я вас спрашиваю!— Думаю, вам стоит уточнить суть претензий, — меланхолично заметил Ленард, словно нарочно зевнув и привалившись спиной к одному из шкафов.— О, — ехидно скривился Гуннар, отчего по спине поползли невольные мурашки — хоть коммандер и светлый маг, жути умел нагнать не меньше, чем весь иленгардский корпус некромантов, — я уточню. Прихожу я, значит, на работу, в счастливой убежденности, что я всё ещё коммандер боевого, а меня тут за любителя романчиков держат! Вы что мне принесли, я спрашиваю?! Вы дело расследуете или по гадалкам по ночам ходите? Я считал: двенадцать «случайно» на три листа!— Всего-то четыре, — обиженно возраз
Новость о своем задании Морган и Дерек приняли с энтузиазмом. Особенно когда заслышали, где именно придется начать слежку — от одного названия «Амарант» они мгновенно расплылись в предвкушающих ухмылочках. Астрид успела пожалеть о своем решении, а Норе пришлось напоминать Моргану, что он, на минуточку, вот уже десять лет счастливо женат и вообще староват по девочкам шляться. На последнее Морган предсказуемо обиделся, выдал что-то вроде: «Пойдем, брат, нас здесь не любят!», трагично закинул руку на шею Дерека, и под смешки Норы и Рамоны они вышли из кабинета.«Эти наследят!» — предсказуемо оскорбился Коррин, которому снова выпало приводить в порядок архив дел за месяц. Чему тот, естественно, был совсем не рад. В качестве поощрения Астрид разрешила ему уйти пораньше и пригрозила придушить, если попадется на глаза коммандеру. Угрозой рядовой ничуть не проникся, но перебирать опостылевшие бумаги начал в разы быстрее.«Н
По счастью, Олафа не оказалось в квартире — он, конечно, не при чём, но после всего шовинистического бреда, что ей пришлось выслушать, не ровен час пройтись вообще по всему мужскому полу. Впрочем, в Эрмегаре (и уж тем более в Солхельме, где негласно царит матриархат) большинство мужчин тысячу раз подумали бы, прежде чем хоть что-то из речи Саида ляпнуть женщине. Особенно магичке.Мысли снова вернулись к Кэрту. Интересно, он тоже спит и видит свою жену в башне и с кастрюлями? Нет, Астрид не собиралась за него замуж (боги, да и с чего бы?), просто… любопытно представлять его в уютной домашней обстановке, в расстёгнутой рубашке и в окружении котов. Мигом вспомнились сильные руки, обнимавшие ее, успокаивающе гладившие по спине, ладонь в волосах…Ее определенно повело куда-то не туда.— Так, Астрид, — скинув туфли, она прошла на кухню. — У тебя коты некормлены.Оправдание так себе — обе пушистые задницы явно успели у
«Ну и как я докатился до жизни такой?» — вопросил Кэрт, меланхолично пялясь в потолок. Кошак сей злободневный вопрос предсказуемо проигнорировал, затаившись в подсознании и старательно делая вид, что убывающая луна его страшно угнетает. (Угнетешь такого наглеца, как же.)Не то чтобы Кэрт сильно удивился, обнаружив себя поутру возле Астрид. Он сколько угодно мог артачиться, да только кот твердо обозначил свои намерения. А спорить со зверем бесполезно: это не человек, его не переубедишь, не уговоришь и не вразумишь. Сказал «моё» — значит, моё, и горите вы все инфернальным пламенем.Астрид безмятежно спала, обхватив его рукой поперек груди и уложив голову ему на плечо. Очень мило, но ой как недальновидно — кто же дрыхнет в присутствии матерого убийцы, да ещё и с ним в обнимку?«Меня л-любят! — заявил кот, самодовольно напыжившись. — М-моё!»«А меня вот как-то не очень,
Когда Кэрт наконец соизволил продрать глаза, уже почти стемнело. Он, пожалуй, мог бы проспать до следующего утра, однако желудок неукоснительно соблюдал принцип «проснись сам и разбуди всех остальных». Да и кожу под рабским браслетом неприятно жгло. Драгоценная госпожа жаждет увидеть Кэрта, и можно было поспорить, что она его разлюбезно приглашала. Часов эдак пять-шесть назад. Но ментальный амулет валялся неизвестно где, и не было абсолютно никакого желания разыскивать его в груде наспех сброшенной одежды.— Боги и богини, как же всё в Бездну задолбало, — выдохнул Кэрт, с неохотой садясь на постели и созерцая топчущего передними лапами подушку Фел… Фял… в общем, Фердинанда. — Что, решил переехать ко мне? Я только «за», но, боюсь, твоя мамочка не одобрит.Кот прищурил янтарные глазищи и махнул пушистым хвостом, явственно давая понять, где он видал «мамочку» и её одобрение.Старательно не обращая
Астрид вполне ожидаемо проснулась одна — ни огромного кота, ни наглеца Кэрта в постели не наблюдалось. Признаться честно, она была этому даже рада: жуть как не хотелось мямлить какую-то ерунду и уж тем более строить из себя сильную и независимую. Ибо последние не засыпают в обнимку с оборотнями, притащившими в знак примирения куропатку, не шепчут в мохнатое ухо всякую слащавую ерунду и не грезят о горячей ночке с человеческой формой кота-убийцы.«Кругом ты попала, Эйнар», — сообщила она себе, стряхнула с простыни несколько блестящих шерстинок и искренне понадеялась, что её восхвалений кошачьему облику Кэрт не запомнил.Хотя куда там, с её-то везучестью.В гостиной встретил Олаф, совершенно по-хозяйски раскинувшийся на диване и мечтательно таращившийся в потолок. Три заметных укуса на обнаженном плече заставили завистливо хмыкнуть — приятель явно проводит ночи веселее, чем она. Смешок не остался неуслышанным: Олаф едва ли не подскочи