— В общем так, мужики. Сегодня утром был похищен сын нашего глубокоуважаемого мэра. Думаю, вам не нужно объяснять, что это значит. Весь город на ушах. Его ищут не только наши, но и спецслужбы и даже гражданские. За мальчика объявлено вознаграждение, так что сами понимаете, преступникам долго бегать не удастся. Однако поймать их должны именно мы. Почему, спросите вы? Да потому что это наш район. Мы центральный отдел, а, следовательно, надёжный оплот спокойствия и…
— А ещё вознаграждение обещали, — саркастично подметил Андрей, на что опера заржали, аки лошади.
Стеблин одарил его нахмуренным взглядом. Между начальником отдела и начальником криминальной полиции «тёрки» возникли, ещё когда первый стал здесь главным, а второй только пришёл в отдел Центральный. Время от времени между ними вспыхивали перепалки, по итогу которых Стеблин в своей манере обещал уволить Андрея. Исключением не стал и сегодняшний день.
— Если тебе так смешно и радостно, Вербин, можешь подать рапорт в отставку и умничать, сколько угодно, но уже дома. Чего вы ржёте, дебилы? Ребёнка похитили! Ребёнка! Очнитесь, мать вашу!
— Во-первых, Алексей Иваныч, мне на пенсию рано, в отличие от тебя. Я никуда отсюда не уйду до тех пор, пока вдоволь не насижусь в твоём кресле. А во-вторых, чем этот ребёнок отличается от тысяч других детей? Вон, в прошлом году без вести пропали двое пацанов. Почему ты не поднимал панику тогда? Дай угадаю, всё дело в той золотой ложке, что торчит изо рта парня, да? — Андрей усмехнулся, отшвырнул от себя заявление мэра. — Что-то незаметно, чтобы твоему терпиле очень хотелось увидеть сына. Отдал бы молча выкуп и забрал бы ребенка. Без всей этой шумихи.
Опера дружно закивали своему начальнику, а Стеблин приподнялся с кресла, отчего оно жалобно заскрипело.
— Это тебя не касается, Андрей! Ты мент? Вот и выполняй свои обязанности. Не забывай, где сам кормишься. Не хочешь же ты сказать, что купил «трёшку» в центре и дорогую иномарку на свою зарплату? Работаем, опера! Ра-бо-та-ем! Вперёд!
Опера не шевельнулись. Повернулись к Андрею, ожидая приказа своего непосредственного начальника.
Вербин не любил прогибаться под вышестоящих. Конечно, перед генералом каким-нибудь отдавал честь, слушал начальника из ГЛАВК. Но Стеблина он слишком хорошо знал. Знал, чем и как живёт этот мудак. Точно так же, как и тот знал о чёрных делишках Андрея. Они оба слишком глубоко погрязли во всём этом дерьме, чтобы бояться друг друга. Поднялся, упираясь кулаками в глянцевую столешницу, подался вперёд, глядя в глаза Иванычу.
— Следакам своим приказывай. А у меня дел и так полно. Мои парни каждый день жизнями рискуют, под пули лезут, пока твои чистенькие сидят в своих кабинетах да бумажки чиркают. Будем искать пацана, как ищем всех. Найдём – хорошо. Не найдём – пусть его папаша раскошелится и не ебёт мозги ни себе, ни нам. Пошли, парни, — обратился к операм, и те организованно встали. Андрей с усмешкой взглянул на покрасневшего Стеблина. Уважение оперов нужно ещё заслужить. Это вам не марионетки, которым можно сказать «фас!». Они идут только за своим лидером.
— За мной, быстро! — скомандовал парням уже в коридоре, и вся толпа из одиннадцати человек устремилась в его кабинет. — Миха, дверь закрой!
Расположились за столом полукругом, замолчали. Андрей ещё раз пробежал взглядом заявление потерпевшего, улыбнулся.
— Значит так. Работаем в усиленном режиме, шмонаем каждый сантиметр города. Уехать они не могли, похищение видели свидетели, посты закрыли сразу же. Их всего трое, плюс водитель. Нужно заглянуть под каждый камень. Найдите мне этого пацана к вечеру. Но без шума. Найдём подставного, который якобы видел похитителей, за него же и заберём награду. Всё ясно? И смотрите, поаккуратней там, чтобы пацана не грохнули. За живого награда.
— Так точно, товарищ майор! — ответили хором опера, и Андрей снова принял расслабленный вид.
— Вперёд за орденами.
Вербин жил по принципу: если есть что поиметь с терпилы, то грех не воспользоваться случаем. А если этот терпила – ещё и мэр города, то и вовсе замечательно.
Взглянул на часы, нахмурил брови, пытаясь вспомнить, какие у него были планы на вечер. Ах, да. Девчонка эта, блондинка. Как же там её… Закрыл глаза, вспоминая данные её паспорта.
Елизавета Евгеньевна Тишина, одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года рождения, проживает на улице Кировской, дом семь, квартира три. Уходя, не оставила ему адреса, да и телефон, который записала на бумажке, вряд ли рабочий. Отмазаться, наверное, решила. А не тут-то было. Память у Вербина отличная. Ему стоит один раз взглянуть, чтобы запомнить до конца дней. Иногда даже не приходится открывать картотеку, чтобы опознать какого-нибудь урку. Опер, одним словом.
Из отдела выехал ближе к вечеру, направился прямиком к ней, не забыв прихватить из ближайшей палатки букетик. Давно уже у него не было нормального свидания. Всё шлюхи да шлюхи. Успел забыть, каково это – встречаться с кем-то. Бывшая жена, правда, часто напоминает, почему он перешёл на шалав и своими закидонами отбивает всякое желание вновь заиметь нормальные отношения. Да и работа у него не располагает. То стреляют, то взрывают – не до романтики, в общем.
Но скоро отпуск. Он планировал отдохнуть где-нибудь на островах. Не шлюху же с собой тащить. Этого добра везде полно. А вот сегодняшняя дамочка – в самый раз. И симпотная, и парень вроде есть. На многое не надеется. Отличный вариант.
Но вечер, как, собственно, и свиданка не задались. Номер телефона, как Андрей и предполагал, оказался липовым, а по адресу её прописки он нашёл какого-то алкаша. Девчонок там, по словам этого же алкаша, сроду не водилось. Видать, за бабки старик прописывал.
Засмеявшись собственной глупости, зашвырнул цветы в мусорный бак и сел в машину. Надо было всё-таки посадить сучку в обезьянник. Хотя бы на сутки.
***
Три дня спустя
— Ну что, Мальвина, готова к выходу? Как следует, заведёшь наших импотен… — управляющая ворвалась в гримёрную, ошалело уставилась на Лизу. — Не поняла. А это что? — кивнула на её одежду. — Чё за прикид сельской училки, я тебя спрашиваю?
— Я сейчас переоденусь, Тань. Опоздала немного, — виновато улыбнулась ей, на что Татьяна закатила глаза.
— Блин, я реально такой, как ты, странной девки ещё не встречала. Работаешь стрипухой, но при этом не трахаешься с клиентами, на сцене писькой трясёшь, но в остальное время какие-то стрёмные закрытые балахоны носишь. Ой, давай уже! Переодевайся. Мальвинка, блин! — махнув рукой, хлопнула дверью, а Лиза повернулась к зеркалу.
Да, она и правда странная. Иногда сама себя не понимает. Этим, наверное, и привлекает озабоченных идиотов, которые сейчас ждут её выхода. Но работа есть работа, а значит, ей пора.
Сбросив с себя одежду, сняла с вешалки сценический костюм, придирчиво осмотрела его на наличие затяжек. Красный кружевной бюстик и кожаные шортики в цвет. Ну и парик Мальвины, разумеется.
— Готова, — вздохнула, глядя на своё отражение. — Красотка Мальвина…
Она выходила к шесту уже два года, но так и не привыкла. Каждый раз приходится заставлять себя. Гадко, противно, хочется поплакать и вообще сбежать, но работа есть работа.
Тяжело вздохнув, закрепила последнюю заколку на парике и, повиливая бёдрами, пошла…
В зале, как обычно, накурено, пахнет пивом и закусками. Рядом со сценой расположились столики постоянных клиентов. Танька их пустышками называет. Толку от них ноль, потому как с трудом находят мелочь на пиво, чаевых, соответственно, не дают. Но и не пристают. Вожделеют глазами да орут, как ненормальные. А чуть дальше, на небольшом возвышении, стоят столики богачей. Там же и ещё одна сцена, но девочек туда зовут нечасто. Бизнесмены и бандиты собираются именно там. Решают свои дела, пьют, иногда посматривают в сторону сцены и выбирают себе девочек на ночь.
Лиза такие «заказы» не выполняет. Быстро отплясывает свою программу и незаметно исчезает через чёрный ход. Иногда, конечно, случаются недопонимания с пьяными посетителями, но охранники своё дело знают. Здесь работает лишь одно правило: всё только по обоюдному согласию. Ну, а если не справляются охранники, тогда приезжают менты и забирают буянистых клиентов с собой.
Лиза вышла к шесту под шумные аплодисменты уже порядком подвыпивших пустышек, обхватила прохладный пилон пальцами и закрыла глаза, отдаваясь музыке.
***
— Дааа, мэр нормально отстегнул бабла. Хорошо, что пацаны его живым вытащили. Я уже думал… — голос Миши утонул в шуме, окружившем их с порога.
Громкая музыка, полностью или почти полностью обнажённые девки и возбуждение, которым пропитан здесь даже воздух не особо смущали Андрея. Он привык к подобным местам, потому что бывал в таких притонах чаще, чем на работе. Но сейчас его буквально пригвоздило к полу, и даже если бы захотел двинуться, не получилось бы. Это же она! Та, что кинула его!
Обвивается вокруг шеста на сцене и, стащив лифчик под крики озабоченных кретинов, демонстрирует им свои сиськи. Те, которые он сам видел лишь в наглухо застёгнутой кофточке. Ах ты ж, дрянь такая. А перед ним в целку играла.
— Миха? — окликнул опера, что, уже развесив слюни, искал себе жертву на вечер. — Ну-ка, приведи мне эту! На сцене которая! Быстро!
Миха долго не церемонился. Схватив деваху за руку, стащил со сцены и повёл за собой в ВИП-ку, где уже за плотными шторами удобно расположился Андрей. Усмехнулся, наблюдая, как сучка дёргается, пытаясь вырваться. Наивная. Да Миха спецназовцев одной левой укладывает, а тут эта… Курица. А он ещё, идиот, с цветами её искал. Думал, хорошая девочка, не такая как шаболды, которых он каждый день видит в обезьяннике. Да где там. Самая обычная проблядь.— Отпустите! Что вы делаете? Меня нельзя трогать руками! — орала девчонка, отбиваясь и упираясь ногами в ступени.— Пошла! Давай! — Миха толкнул её вперёд, и девица вылетела в центр кабинки. Увидев его, захлопнула рот, заморгала накрашенными синей тушью ресницами. Если бы не профессиональная привычка распознавать лица даже под гримом, вряд ли узнал бы её. Синий парик, из одежды лишь красные шорты. Стоит, грудь руками прикрывает. Скромница какая. В его кабинете учительницу начальных классов из себя с
Лизу разбудили настойчивые поцелуи в шею и горячая рука на животе, мнущая отчего-то слишком чувствительную кожу. Между ног тянуло и саднило, а низ живота ныл от боли. Потихоньку возвращалось сознание, а вместе с ним и воспоминания с прошлого вечера…Открыв глаза и всё ещё надеясь на то, что встреча с ментом и ночь, проведённая в его объятиях, окажутся лишь сном, упёрлась взглядом в тумбочку из тёмного дерева. У нее не такая тумбочка… и кровать тоже не её. Прижав ладонь к губам, крепко зажмурилась. Нет-нет… Это галлюцинации. Она просто вчера напилась.Но поцелуи возобновились, а рука мента спустилась ниже, безошибочно нащупывая чувствительный бугорок…Услышала свой рваный вздох и, схватившись за его запястье, сжала ноги.— Тихо-тихо. Не дёргайся. Болит? — несмотря на её смущение, всё же протолкнул руку дальше и вошёл в неё одним пальцем. — Я вчера перестарался. Ну ничего, пройдёт. Иди сюда, — выдохнув на
Делая вид, что внимательно слушает Таира, Андрей то и дело бросал косые взгляды на сцену. И хоть на коленях ёрзала девица, пытаясь затолкать ему в рот виноградину, он сейчас даже не мог сказать, брюнетка она или блондинка. В итоге Абаев проследил за его взглядом, улыбнулся.— До меня дошли слухи, что тебе понравилась наша Мальвина? — сделал знак официантке, и та поставила перед ними доску с горячими шотами. — Выпьем?— Давай, — кивнул, переворачивая доску так, чтобы шоты, предназначавшиеся ему, попались Таиру. Тот усмехнулся, покачал головой.— Ты обижаешь меня, брат. Ты же у меня в гостях. Думаешь, я стану травить тебя за своим столом? Думаешь, я вообще способен отравить тебя? Мы ведь столько лет дружим, а ты так и не научился мне доверять.— Дело не в том, что я не доверяю тебе, Таир. А в том, что я не доверяю никому в принципе.Немало народу с удовольствием «ушатали» бы Вербина. А под крышей
Лиза не могла забыть, как он целовал её. И хоть вспоминать первый секс было бы логичнее, но он ей не понравился так, как тот поцелуй. Такой сильный, покоряющий. Андрей Константинович определённо умеет кружить женские головы. Что уж ему такая малолетка…Немного смущаясь от его пристального внимания, отворачивалась к окну, чувствуя, как снова потеют ладони, и стучит сердце. Сегодня он был одет по-простому, без формы или костюма, как в прошлые их встречи. Потёртые джинсы и толстовка. Вроде обычная одежда, но как подчёркивает его мощную фигуру. Подкачанный, крепкий. И совсем взрослый. Совсем не похож на её сверстников, для которых верх крутизны – косяк да бутылка пива. Лизе никогда не нравились тощие пацаны, которые даже поцеловать нормально не могут. Уж теперь-то ей есть, с чем сравнить… Те робкие поцелуйчики, которыми изредка награждал её бывший парень даже близко не похожи на вчерашний. Раньше Лиза жалела, что они расстались до того, как дело дошло до секса
Большой такой, взгляд у него опасный. И борода. Кажется, нерусский.— Мог бы и позвонить,— буркнул на гостя Вербин, но буркнул беззлобно, без агрессии. Значит, это кто-то из хороших знакомых. Друг или родственник? И что получается, он всё слышал? Как Лиза в парилке стонала и вскрикивала, а Андрей говорил ей всякое такое…Ох, как неудобно вышло. И вроде каждый день на неё обнажённую смотрят разные мужики, но сейчас хотелось поскорее одеться, а перед этим исчезнуть с глаз незнакомца. Подальше…— Иди оденься,— не особо ласково приказал Андрей и подтолкнул её к двери. — Потом придёшь.Лиза быстро кивнула и, минуя стол и незваного гостя, с радостью испарилась. Решила остаться в доме подольше, ибо достаточно с неё приключений на сегодня. И потрясений.— Хозяйство-то спрячь, я не свататься пришёл,— растянул губы в гаденькой ухмылке Саид.— Тебя забыл спросить, что мне д
Вечер подходил к концу, ароматное мясо почти закончилось, и опустела бутылка с вином, которую Андрей принёс из дома для Лизы. В хмельном дурмане она снова смотрела на него в розовом свете, засунув свои опасения подальше. В конце концов, все люди неидеальные. Андрей вот такой. Неидеальный. Как и она, в общем-то. У него сложный характер, но это, видать, издержки профессии. Главное, найти подход. А найти его можно к любому человеку– Лиза была уверена в этом. Исключение, пожалуй, только её мать. Вот тут сложный случай… Но Лиза с ней никогда не находила общий язык. Слишком они разные, хоть и родственники.— Ты вкусно готовишь,— сладко потянулась, отмечая, что стало жарко, несмотря на то, что температура ближе к ночи значительно упала. Вино кружило голову и согревало изнутри, а ещё хотелось смеяться. Громко и заливисто. Но боялась, Андрей не поймёт её чрезмерного веселья.— Только мясо. В остальном кулинар из меня так себе,&md
Приоткрыв один глаз, увидела перед собой щетинистый подбородок, улыбнулась. Втянула обалденный запах Андрея, зажмурилась. Вот оно как, оказывается – просыпаться в мужских объятиях. Приятно и тепло, уютно и сладко. Точно так же, как и засыпать.Не удержалась, поцеловала его в щеку, на что Андрей поморщился, но не проснулся.Высвободившись из его объятий, подошла к окну. Там снова мело, и все дорожки уже припорошило. В последний раз столько снега она видела в деревне, в Москве же его практически не бывает. Вот бы остаться здесь навсегда. Никаких клубов, никакого стриптиза и постоянной гонки за деньгами. Забрать бы брата и поселиться с ним здесь. И с Андреем, конечно… Глупые, наивные, несбыточные мечты.На цыпочках сбежала на кухню, заварила себе чай и кофе Андрею, нарезала бутербродов и вернулась в спальню с нехитрым, но романтичным завтраком. Поставила всё на тумбочку и, присев рядом, коснулась своими губами губ Андрея.— Доброе утро, &m
— Андрей Константиныч! Вы куда? — дежурный выбежал из своей коробки, бросился за Вербиным. Остановившись у двери, матюгнулся.— А что, я должен отчитаться? Дела у меня.— Да там опера ваши собираются уже. Николай Иванович из управы приехал, сказал всех начальников позвать. Происшествие какое-то.Раздражённо цокнул языком, возвращаясь обратно. Пообедал, блин.В актовом зале уже собрались все отожранные, ленивые хари, которых в обычный день в отделе хрен нарисуешь. А как дополнительными звёздочками на погоны запахло – они тут как тут.Опера расселись позади, по привычке стараясь не привлекать к себе внимание. Дружно поздоровались с вошедшим Вербиным, кто-то освободил для него стул.— Ну, что тут?Рядом ввалился Миха, почесал небритую щеку.— Да говорят, на нашей земле семью порешили. Пока, правда, инфы мало. Вроде как должны сейчас ввести в курс дела.— Да по-любому какого-ни