Дверь в кабинет главного инквизитора, он же мой так называемый дядюшка (не по крови, но по степени приближенности к семье), я открыл чуть ли не с пинка. Ну а что? Я на взводе, и денёк у меня выдался богатый на приключения. А ещё я забыл, что отдал запасной костюм в химчистку; приходится рассекать в старых джинсах и видавшей виды толстовке в лучших традициях моего полосатого брата. Ну хоть не в жёлтой, это радует.
— Обойдёмся без прелюдий — мне нужен Оливер Маккензи. Прямо сейчас. Без наручников и с конфискованными у него вещами.
Виттар дёрнул бровью, эдак лениво убрал ноги со стола, отложил кипу бумажонок и только тогда соизволил ласковым отеческим тоном осведомиться:
— Ты охренел, мишутка?
— Это старая новость уж лет тридцать как, — отмахнулся я. — Нет, Вит, не надо этих твоих прибауток! Просто выпиши уже пропуск, мы все тут моложе не становимся. И ты особенно.
— А вот моя жена так не думает,&nbs
— С чего ты?..— выдавил Оливер, снова выпрямившись и глядя ещё более враждебно, чем прежде.И вовсе я не хочу сообщать предполагаемому преступнику о своей… особенности. Ну ладно, хочу. Просто чтобы посмотреть на его рожу. Удивится? Или сочтёт, что я зазря красуюсь перед ним, исключительным?— С того, Маккензи, что не одна Реджина тут любимица Хаоса. Я слышу ложь. Всегда. Не веришь, спроси у него,— я кивнул на Лоренца.— Мы с Тамритом, знаешь ли, прекрасная парочка, когда дело доходит до чьих-то признаний.Лоренц в ответ на вопросительный взгляд неохотно кивнул. Сморщился весь, точно перед ним серебряный слиток выложили, подсел к мажонку поближе.— Что ты помнишь?— мягко поинтересовался он.— Да что там помнить-то?— простонал Оливер почти жалобно.— Ночь, луна, всё такое. Свет был хороший, вот я и задержался. Глухомань, как с почтовой открыточки; нар
Виттар нашёлся ровно там, где его оставили — за стеклянной перегородкой допросной. Точнее, я-то надеялся, что он вернётся в свой кабинет и продолжит считать трещины на потолке да складывать самолётики — ну или что там обычно делают инквизиторы?— но было бы недальновидно думать, будто он и впрямь так поступит.— Следил?— Вас, молодежь, и на минуту оставить нельзя!— проворчал он в ответ, позвал за собой, убедившись, что Лоренц с Макккензи заняты исключительно приличными делами.— Что это там было, Хота? С каких пор прокуроры набрасываются на подозреваемых?С тех самых, когда о моей Джинни рассказывают такие вещи, каких я предпочёл бы не знать. Не от страха за неё, не от шока из-за того, что она это делала с собой. От отвращения к себе, от того, что вообще допустил такое. Сломал, заставил страдать и искать утешения у придурочного некромажонка, питающегося чужими страданиями.— Не набросился же
Домой к родителям я примчалась так быстро, точно придурочный альфа-волк с его марьяжными фантазиями гнался за мной. Верхом на тройке сенбернаров, угу.Ладно, на самом деле причина спешить была несколько более радостная. Да нет — гораздо более радостная!— М-мои рёбра… — протестующе захрипел Олли, когда я за каких-то пару прыжков перемахнула лестницу террасы и сгребла его в охапку.— Ой, не выдумывай!Всё же я нехотя выпустила друга из объятий и критически оглядела. Кажется, он исхудал и побледнел ещё пуще прежнего. Бедняжка. Надо ж было так попасть! И ни за что ни про что!Снова потянуло пустить слезу, но я тут же отвесила себе мысленного пинка. Боги, если ещё хоть кто-нибудь заявит, что у меня скоро течка — я начну убивать. Что всем мой эстральный цикл покоя не даёт?— Наконец-то ты дома,— выдохнула с искренней радостью.— Им давно следовало тебя выпустить: любое жалкое подоб
Хота замер. На долгие несколько секунд, а может, и минут — поди разбери, когда только и можешь, что слушать его дыхание да неотрывно смотреть в потемневшие от злости глаза. А потом…Когда его ладони успели оказаться на моих бёдрах? Как вдруг вышло, что я сама подставляюсь под его руки и губы, вовсю помогая задирать на себе юбку? Невыносимо узкую, отвратительно длинную, такую лишнюю, что впору рвать её когтями…Хота отлично справился сам. Не разорвал, к счастью, но подтянул юбку выше, обнажив меня до самой талии. И тут же замер, не то засмотревшись на ажурное чёрное кружево, не то примериваясь его с меня содрать.— И вот в этом ты попёрлась на свидание с другим мужиком?— выдал он с негодованием, заставляя меня насмешливо дёрнуть бровью.— Скажи спасибо, что на мне вообще есть…Конец фразы потонул в судорожном всхлипе. Чужая ладонь по-хозяйски легла между моих ног, тяжёлая и уверенная, и всего пары д
Ненавижу утро. Как и всякий приличный медведь. Вынужден вставать ни свет ни заря, потому что в прокуратуре не делают скидок на меховые заморочки. Но ненавижу. Особенно когда оно начинается с внезапного звонка. Ну и кому что от меня занадобилось, я же сплю! Со своей женщиной, горячей, любимой, наконец-то оказавшейся в моей постели, где ей самое место…Премерзкое гномье изобретение нашарил вслепую, другой рукой провёл по прохладным простыням рядом с собой.Так, стоп, почему «прохладным»? У Джинни, как и у любой кошки, температура тела куда выше человеческой, после неё вообще ничего не может быть прохладным — ни простыни, ни моё плечо, на котором она, помнится, сладко засыпала… Мигом взбодрившись, открыл глаза и уставился на пустое место рядом с собой. Она что, сбежала от меня, пока я спал? Да как она посмела? Я недоволен, мой зверь недоволен. Киса теперь наша, какого, чтоб его к порядку, Хаоса?!Комм надрывно зазвенел в руке снова.
— Здравствуй, тётушка!— прямо с порога заявил я, входя в кабинет главного ликвидатора округа Греймор.— Слышал, ты основательно взялась за местные вампирятни?— Слышала, ты основательно взялся за мою дочь?— ехидно парировала она, заставив меня поморщиться. Уверен, это не Джинни поделилась подробностями нашей личной жизни. А вот Эмма могла запросто сдать. Хотя тут достаточно получше принюхаться, в душ-то я с утра не попал.— Да, ещё раз назовёшь меня тетушкой, и твой труп никто никогда не найдёт.О, ничуть не сомневаюсь в этом. Изара только с виду роскошная южная красотка, на деле же — самая грозная альфа из всех, кого я знаю. Меньше чем за год она нагнула весь Север и заставила местных, не слишком терпимо относящихся к южанам, себя уважать. И, конечно же, загнала под тигриную лапу моего дядюшку.Едва вспомнил о нём, внутри снова кольнуло — от обиды, разочарования, от стыда за безобразную ссору
Он купился. На дурацкое, почти детское оскорбление. Или не на него — ну в самом деле, сложно не понять, что я имел в виду. Тем более что на мне всё ещё можно учуять запах Джинни, не так, как было бы после метки, но…Старая как мир уловка — заставь соперника напасть первым, чтобы он совершил ошибку. Нет, иллюзий я не питал и на совсем уж безмозглую ярость не надеялся. Но от попытки сходу засадить мне под рёбра ушёл. Заставил Ярлака повернуться к себе спиной. Ненадолго, всего на пару мгновений. Но этого хватило, чтобы пнуть его под коленями, заставить потерять равновесие.Он не упал. Жаль, но ожидаемо; яи не рассчитывал.Как и не рассчитывал всё же получить под ребра — да с такой силой, какую медведь не может ожидать от волка.Всё же Ярлак хорош. Силен, быстр, проворен. Куда более ловок, чем я, и тренирован лучше. Пару раз у него вышло опрокинуть меня на землю; острые волчьи зубы сверкнули в опасной близости от шеи…
— Нет, нет, нет, нет,— донеслось до меня злобное бормотание.— Нет! Хаос, куда ты вечно деваешь все подходящие платья, когда они нужны!Я фыркнул и покачал головой. Уж в чём в чём, а в отношении всяких нарядных шмоток моя Джинни прямо девочка-девочка. Гардероб у неё монструозных размеров, и, так подозреваю, раскопки могут занять прилично времени… однако же я не в претензиях. Какой здоровый гетеросексуальный мужик будет против, когда красивая девушка разгуливает перед ним почти в чём мать родила? Не считать же за одежду чулки, туфли да очередное ажурное бельё, которое так и хочется содрать поскорее.— Походи в таком виде ещё немного, и мы сегодня никуда не поедем,— всё же пробормотал я, закинув руку за голову и поудобнее устроившись на постели. Плевать, если костюм с рубашкой помнутся — в кабинет вернулся запасной комплект одежды, и если что, первый заместитель окружного прокурора лицо не потеряет.Хотя&