Глава 2

Роза

С натянутой улыбкой на лице проводила последнего покупателя. Затем взяла метлу и принялась сметать с пола листья, ветки и прочий мусор, желая вымести его и из своей жизни, словно это могло что-то изменить. Внезапно дверь распахнулась, и в салон вбежала возбужденная Людка Смирнова, едва не сбив с ног выходящего мужчину.

— Привет! Есть минутка?

Она быстро зашагала к прилавку, поправляя на ходу новую черную майку с белой надписью. Провела ладонями по рваным голубым джинсам и сняла кепку тракер[1]. Угольного цвета волосы упали на грудь и прикрыли на ключице татуировку в виде звезды.

— Привет! — я обрадовалась приходу подруги, хоть на время забуду о Диме. — Чего такая счастливая?

— Есть причина! — Люда подошла и положила бейсболку на прилавок. В глазах выплясывали дьяволята. — У «Deadly bloom»[2] заканчивается тур по России. Завтра последний концерт в «Москва HALL». Мне Ванька пару билетов подогнал. Пойдем?

— Я? С чего вдруг? Ты же знаешь мое отношение к тяжелой музыке.

— Знаю. Но ты моя лучшая подруга, Котова, и я хочу пойти с тобой, понятно? Мы давно вместе никуда не выбирались. Повеселимся. Отдохнешь, наконец, от своего Димки. А то вы все время вместе как сиамские близнецы.

Услышав его имя, сердце защемило. Я закусила нижнюю губу и опустила голову.

— Роза, эй, что с тобой?

— Да ничего, не бери в голову, — не хотелось омрачать радость подруги своими проблемами. — Потом расскажу.

И все-таки Люда права: мы с Димой как сиамские близнецы. Свободное время проводили вместе. Он водил меня по ресторанам, которые я уже начинала по-тихому ненавидеть. Походы в театр, оперу, иногда в кино на вечерний сеанс. Это, конечно, хорошо, но иногда мне хотелось просто прогуляться по вечернему городу, совершить какой-нибудь безумный поступок. Например, скинуть туфли и босиком под дождем побегать по лужам, подурачиться. А рестораны и всевозможные выставки уже поперек горла. Возможно, правда, пора сменить обстановку. Концерт отвлечет от грызущих мозг мыслей. Но меня все равно изводили сомнения… Металкор все-таки. Жанр, который я не признаю и не понимаю. Смогу ли не испортить Люде настроение?

— Не знаю, Люд. — Я покачала головой, сомневаясь.

— Хорош упрямиться. Пойдем! Прошу тебя. — Она сложила ладони и взглянула на меня щенячьими глазами. — У меня есть два пропуска за кулисы.

С одной стороны, не мешало бы развеяться, отвлечься. Но с другой, целый час слушать вопли на сцене… Смогу ли я это вытерпеть? Однажды пыталась послушать песни «Deadly bloom», но сдалась на третьей композиции. Не нравится мне их творчество. Не мое это. Может, в песнях и есть глубина, но за криками солиста с нелепым сценическим псевдонимом Андер Вуд она едва прослушивается. Когда он начинает вопить, появляется желание выключить плеер. Людка называет это скримингом[3], вокальным приемом. Но реально, это невыносимо. Вот только что не сделаешь ради любимой подруги? Смирнова права, мы так давно никуда не ходили вместе. А ведь с седьмого класса дружим.

— Так и быть, убедила. Но если что, моя смерть будет на твоей совести, — улыбнулась я.

— А-а-а, Розка, ты не пожалеешь! — Людка наклонилась над прилавком и обняла меня. — Тебе понравится, вот увидишь! Мы круто оторвемся!

— Не уверена, — шепнула себе под нос, легонько похлопывая Люду по плечу. — Только Диме о концерте не говори, если позвонит.

— Заметано. А что случилось? Поссорились?

— Вроде того. Ну я потом расскажу, обещала же.

— Хорошо. Значит так! — воскликнула Смирнова. — Заеду за тобой завтра вечером. Будь готова.

Когда подруга ушла, я позвонила маме и сказала, что сегодня приеду к ним с ночевкой.

— С Димочкой поссорилась? — спросила она и тут же себя одернула: — Ладно, это не мое дело.

И почему все такие проницательные?

Новиков так нравился маме, что было даже страшно разрушить тот идеал, что она возвела в своей голове. Я не имела привычки обсуждать с родителями личную жизнь, да и они особо не настаивали. Мама знала, что если захочу поделиться наболевшим, то приду сама. Приду и расскажу. Поэтому она не лезла мне в душу с настойчивыми вопросами, за что я ей безмерно благодарна.

— Поссорилась, — ответила я. — Ладно, мам, мне пора. Скоро увидимся. Папе привет.

Заказав такси, я закрыла салон и вышла на улицу. Вдохнув свежий воздух, принялась ждать машину, а когда она подъехала, мы быстро добрались до Повадино. Открыв дверь своим ключом, вошла в дом. Легкие тут же наполнились знакомым с детства запахом хлеба, который почти каждый день пекла мама. В животе заурчало, и я сглотнула.

Пройдя в кухню, застала ее за столом, пьющей чай. Такая беззаботная и красивая. Как всегда. Она выглядела потрясающе. Волнистые светло-русые волосы были убраны наверх заколкой, легкий макияж подчеркивал бездонные голубые глаза, которые пушистым веером обрамляли длинные ресницы. Мне всегда говорили, что мы с мамой очень похожи, особенно глазами. Я с юношеских лет брала с нее пример, переняла и безупречный стиль одежды. Для меня она идеал, внешне и внутренне.

— Розочка! Привет, доченька! — воскликнула она, увидев меня, и бросилась в объятия.

— Привет, мам, — с грустью ответила, пряча лицо на ее плече.

— Как доехала? — спросила мама, отстранившись. — Хорошо?

— Да.

— Есть будешь? Устала, наверное, с дороги.

— Буду. Когда я отказывалась от твоей еды? Ты у меня готовишь лучше всех на свете, — улыбнулась я. — А папа где?

— Да на работе задерживается, — махнула она рукой.

Ох уж мне эти задержки. Я снова вспомнила про Новикова…

Несколько часов мы проговорили, но про свои подозрения в измене я так ничего и не сказала. Побоялась, что не выдержу и разревусь. А ночью снова не могла сомкнуть глаз. Все думала, думала… И поняла лишь одно — не могу без Димки.

***

К сожалению, утром пришлось встать на два часа раньше, чтобы успеть собраться и доехать до Москвы, не опоздав на работу. Рабочий день прошел хорошо, Димку я даже не видела. Видимо, он специально решил не появляться в салоне, чтобы не мозолить мне глаза. А, может, был у своей любовницы… От этой мысли на глаза навернулись слезы. Да пошли они оба!!! Вот возьму и пересплю с кем-нибудь из музыкантов на концерте. Назло ему! Пусть локти кусает потом. Сам виноват! Вскоре мой гнев поутих, и желание изменять отпало…

Новиков появился в салоне вечером. Я меняла воду в вазах, когда брякнул колокольчик.

— Привет! Вернулась? Поговорить надумала?

Я промолчала, опустила глаза и делала вид, будто здесь одна.

— Ну хватит уже, поехали домой, цветочек, — голос Димки был мягок.

— За мной сейчас Люда заедет. Мы идем на концерт, — произнесла ровно.

Вытащила из вазы гвоздики, сменила воду и поставила их обратно.

— Какой еще концерт? Почему я узнаю об этом последний? — Димка подошел и развернул меня к себе. — Меня что, можно просто поставить перед фактом? Что ты о себе возомнила, а?

Он сжал мою руку, и боль острыми иголочками проникла под кожу.

— Ничего! — огрызнулась я. — Вообще-то мне уже двадцать два, и я сама в состоянии решать, куда мне иди, а куда нет. И, между прочим, ты у меня разрешения не спрашивал, когда решил развлечься в нашу годовщину, — попыталась уколоть его. — Да еще и с женой своего друга!

Не знаю, получилось или нет, но Димка стиснул зубы и зло впился в меня взглядом.

— Да не было у нас ничего! Я просто забрал Ингу из аэропорта. По дороге сломалась машина, пришлось несколько часов ждать эвакуатор. Ты же знаешь, какие пробки в Москве, — оправдывался он.

И вроде все звучало ровно, вот только не очень-то верилось. Почему же он мне сразу об этом не сказал?

— Хорошо, допустим, это правда. Почему ты вчера мне об этом не сказал? — озвучила мысль.

— Потому что ты была на эмоциях, все равно бы не поверила. Я дал тебе время остыть. Ну все, Розита, милая, заканчивай на меня дуться, — он взял мою руку в ладони и поцеловал. — Прости, что испортил тебе вечер. Он должен был стать для нас незабываемым, а получилось все по-идиотски.

— Я очень хочу тебе поверить, Дим. Очень хочу.

— Так поверь.

— Не могу, — я помотала головой. — Ты пришел выпивший, весь пропах женскими духами, что мне еще думать?

— Да, мы немного выпили, пока ждали чертов погрузчик! Это преступление? Я же попросил прощения.

Прощения попросил… и что? Сделать вид, что ничего не было? А ведь было, я чувствую, а он даже не хочет признаться… Немного помолчав, собралась с мыслями и напрямую спросила:

— Почему ты игнорировал мои звонки? Я места себе не находила, а ты… ты занимался непонятно чем! — снова вспылила я, вспомнив вчерашний вечер.

— Сколько еще раз мне попросить прощения?! — рявкнул Димка.

— А мне не нужно твое прощение. Я просто хочу знать правду. Поставь себя на мое место! Что бы сделал ты, будь я на твоем месте?

Видимо, такое сравнение Диме не понравилось, и он, прищурившись, с подозрением спросил:

— У тебя кто-то есть?

— Не передергивай, речь сейчас о тебе.

— Я спросил, у тебя кто-то есть? Кто он? — Новиков снова схватил меня за руку и притянул к себе.

Нас по-прежнему разделял прилавок, поэтому я уперлась ладонями в столешницу.

— Отпусти! Мне больно! — Дернув плечом, возмутилась. — Нет у меня никого!

— Смотри мне. Узнаю, башку ему отверну. — Он разжал пальцы и тут же принялся извиняться. — Прости. Я так боюсь тебя потерять, что иногда просто крышу сносит. Сходи на концерт и возвращайся, хорошо? — смягчился Дима. — Я буду тебя ждать. Нам необходимо нормально поговорить. Дома. Это не может так продолжаться. Я докажу тебе, что не вру.

— Ладно, — согласилась на его предложение. — Вечером я буду дома, и мы поговорим.

— Вот и умничка. Еще увидимся. — Он чмокнул меня в щеку и ушел, а я осталась стоять неподвижно, провожая Димкину фигуру взглядом.

[1] Кепка-тракер (Trucker Hat) — это «кепка дальнобойщика». 5-6-ти панельная кепка, задняя часть сетка с пластиковым регулятором размера. Такие кепки нужно подбирать и носить так, чтобы они визуально казались выше головы, а не натягивать на глаза.

[2] «Deadly bloom» — в переводе с английского «Смертельное цветение».

[3] Скри́минг или скрим (от англ. scream — кричать) — вокальный прием, основанный на технике расщeпления, применяется часто в таких стилях музыки, как блэк-метал, грайндкор, дэт-метал, металкор, эмокор, дэткор, спид-метал. Его можно охарактеризовать как крик или скорее хрипящий вопль с очень высокой тесситурой (визгливый крик).