- Посмотри, какая красота, - сказал Матвей на вечернем занятии.
Город сверкал иллюминацией, сияли витрины, в фиолетовом небе зажигались первые звезды. По проспекту струились два ослепительных потока – красная и белая пульсирующие ленты.
– Взгляни на перекресток, посмотри, как движутся машины, подчиняясь сигналам светофора. Это же Марлезонский балет! Одни остановились, другие поехали, эти продвинулись к центру и замерли, выжидая. Сошлись бортами, разъехались… И вот опять всё заново! Логичная, стройная картина. Гармония движения. А ты – частица этого потока, этого мощного, живого организма, составленного из тысяч машин…
- Да. Безусловно. Ты прав, - машинально поддержала я оратора. Мне было некогда: поворачивала налево и следила за встречными автомобилями, а так же – за трамваем, подло крадущимся сзади. Уличное движение вовсе не вызывало во мне такого же восторга. Я ощущала себя кубиком картошки в гигантской кастрю
- Юля, почему ты такая грустная?- Не грустная.- Нет, я заметил. У тебя постоянно в глазах тоска, - сказал Матвей.Сейчас мы не ехали, не перестраивались и не парковались задним ходом, а сидели в кафе и поедали фастфуд: Матвей уминал второй чизбургер, я глумилась над пирожком с малиной.- Хочешь, расскажу тебе про хомячка? – предложил инструктор.- А что?- Тебя это развлечёт.- Какой-то необычный хомячок? Экстравагантный?- Ты угадала! Совершенно изумительный. Вот слушай. У приятелей друзей моих знакомых живет хомяк…- Подожди! У приятелей… дру… зна… - повторила я, пытаясь отследить степень знакомства Матвея с владельцами выдающегося животного. – Звучит, как сестра невестки брата жены двоюродного дяди.- Неважно, - махнул рукой Матвей. – Целыми днями зверёк сопит в две дырки, дрыхнет без задних ног в клетке. А ночью развлекается. Забирае
Наша совместная жизнь с Никитой была не чем иным, как земным раем – упоительное, волшебное существование. Именно так я сейчас себе это представляю. Помню только хорошее – нежность, вечерние разговоры, секс. Букеты роз, подарки. Вопли Никиты под душем – милый, весь в пене, исполняет арию Дона Джованни. Мои вопли – любимый нечаянно отдавил мне бедро, выбираясь из кровати…Сладкие воспоминания!Я напрочь забыла о бытовых мелочах, способных превратить в демона даже ягнёнка, забыла о тесноте, о необходимости поддерживать идеальный порядок, чтобы не травмировать моего аккуратиста. Забыла о завтраках в семь утра, приготовление которых вырывало меня из постели уже через час после окончания ночной смены у ноутбука. Забыла о Никитиных командировках! Именно они были самым большим злом. Никита постоянно уезжал на машине или улетал на самолёте, колесил по области и по всей стране. Я оставалась о
- М-да, - задумчиво произнес инструктор. – Не весело!Матвей листал злосчастный журнал, удобно развалившись на диване. Принимая на себя массивную тушу гостя, мой диванчик жалобно скрипнул: бедняга был далеко не юн, и на его долю выпало немало приключений. Вспомнить только, как часто ему приходилось пыхтеть и отдуваться под тяжестью двух тел. Впрочем, спортивные и энергичные, мы с Никитой мастерски использовали не только диван, но любые горизонтальные поверхности. И вертикальные тоже.Я унеслась в заоблачную даль, отдавшись воспоминаниям. Яркие картинки неслись перед глазами непрерывным потоком, заставляя сердце сладко сжиматься.- Ты с ними разобралась? – поинтересовался Матвей. Он выглядел сердитым.- Что? С кем?- С этими уродами, - Матвей пошелестел журналом. – Выяснила отношения?- Не-е-ет, - в недоумении протянула я. – Как-то и в голову не приходило.- Успокаивает
В десять утра Елена Аметистова устроила планёрку. Все собрались в кабинете, уселись в оранжевые кресла вокруг стола. Сегодня Елена Викторовна была зеленоглазой шатенкой и смотрелась потрясающе. Интересно, надолго ли она задержится в этом образе и как скоро вновь изменит цвет волос и глаз.Елена не боится перемен. Решительно преобразует мир вокруг себя, вовлекая в процесс и подчинённых. От её последних идей мы только выиграли. Она изменила формат журнала, а также пустила часть тиража в свободную торговлю. Раньше «Удачные покупки» распространялись бесплатно – их выкладывали на фирменные стойки в местах скопления обеспеченных господ: автосалоны, дорогие супермаркеты, шикарные отели. Теперь наш журнал красуется в киосках, среди прочей глянцевой мишуры, и стоит совсем не дёшево.Мы скептически посмеивались над идеей нашей длинноногой барби, но, как ни странно, журнал уходит влёт. А дополнительную прибыль Елена пустила на – как трогательно
- Что ты постоянно с ней собачишься? – набросилась на меня в коридоре Наталья. – Оно тебе надо? Елена - нормальная баба, не лентяйка, не дура. Старается, ночует, можно сказать, в офисе!- Вот и ты продалась за ресторанные обеды и сауну, - грустно заметила я, хотя понимала – эти слова несправедливы.- Не будь идиоткой. Так, как раньше, уже не будет. Степан Данилыч давно работает в столице и обратно не вернётся. Не мечтай о прошлом, ищи хорошее в настоящем!- Угу, позитивное мировосприятие, ля-ля-тополя, я в курсе.- Если ты в курсе, почему не хочешь признать очевидное: Елена – отличный редактор.- Говори погромче, вдруг она услышит. Даже покричи.- Ты язвишь, но я на тебя не обижаюсь. Это не ты. Кто-то другой говорит сейчас вместо тебя.- Кто?- Не знаю. Несчастный и обиженный ребёнок. Наверное, Елена ни в чём не виновата?- Виновата! Ты разве не чувствуешь, как мы изменилис
От Евы пришла sms-ка: «Приезжай к трём в «Бумеранг» на коррекцию».Коррекция осанки и зрения мне, к счастью, не требовалась. Оставались ногти. Кроме нейтронной бомбы двадцатый век наградил человечество и другим страшным изобретением – «ногтевым сервисом». От этого жуткого словосочетания переворачиваются в гробу классики русской литературы, а профессоров словесности, подозреваю, бьёт нервная дрожь.С тех пор, как Ева поселилась по соседству, она – потомственная маникюрша - считает себя ответственной за красоту моих ногтей. Теперь мои ногти всегда сияют перламутром, но они превратились в настоящих убийц времени. Наращивание – четыре часа, коррекция – два. Мечтаю о возвращении в прежний образ. Тогда я была настоящей Венерой Милосской - порой недосчитывалась парочки ногтей после напряженной трудовой ночи, могла запросто отхватить полпальца зубами по
Сидим с Матвеем во дворе – теплый и умиротворённый вечер вовсе не похожий на осенний.Я не хочу идти домой, там пусто. Матвей, полагаю, тоже не стремится расстаться с прилежной ученицей. Он сидит на скамейке с бутылкой минералки. Я смотрю вверх – на красные грозди рябины среди желтых листьев, подрагивающих от ветра. Третий участник коалиции – пятиклассник Антон, соседский ребёнок. Дитя ведет себя нетипично: вместо того, чтобы играть на мобильнике, держит на коленях учебник.- Что пишут? – интересуется Матвей у парня.Я думаю о том, почему инструктор, отмотав со мной по городу несколько десятков километров, не рвётся домой – душ, телевизор, пиво – а сидит во дворе. С момента нашего знакомства я ещё не задала Матвею ни одного личного вопроса. Сколько ему лет? Женат или холост? Дети, любовницы, попугайчики? Отчество, фамилия? Образование?Я уверена – Матвей разносторонне образован, его н
Наверное, я бы ещё долго обсасывала новость, игралась с ней, как голодный пёс с костью, но тут явилась Нонна. О прибытии она возвестила продолжительной трелью звонка. Едва увидев подругу, я в сотый раз подумала, насколько незначительны мои проблемы. Нонна стремительно вторглась в квартиру, напоминая гигантскую летучую мышь: чёрное пончо, чёрные брюки, чёрные туфли, чёрная сумка… И серое лицо. Единственное украшение – золотой браслет с буквами NONNA на запястье.- Не спишь ещё? Я заехала. Была тут неподалеку. «Крузер» показывала.- Зачем?- Продаю. Чаю налей.В три секунды, словно тренированная официантка ресторана, я обслужила подругу. Известие о продаже Нонной любимого автомобиля настораживало. Недавно она пошутила, что скоро ей придётся ездить на автобусе. Мы посмеялись - милая шутка! Я так привыкла видеть подругу за рулем «ленд-крузера», что порой размышляю, не являлся ли автомобиль приложени