Внутри нарастает тяжелое чувство, я снова сжимаю кулаки, пытаясь сдержаться, потому что сейчас готов его ударить. И даже не пожалею об этом.
— Не смей, – говорю зло.
Отец встает и отвечает, глядя на меня свысока:
— Посмею, Влад. Я растил тебя, чтобы ты стал по мою правую руку, а не тек мозгами от маленькой шлюшки без гроша за душой. Если не можешь думать рационально, я подумаю за тебя. Завтра ты бросаешь свою Асю, а через четыре дня мы летим в Лондон. Нет? Значит, вся семейка твоей возлюбленной пусть готовится идти по миру.
Он выходит, оставляя меня одного. Я стою, глядя в пространство перед собой, а потом снова начинаю бить по шкафу. Боль не отрезвляет, не дает облегчения, и только когда проламываю дверцу, немного остываю. Костяшки саднит, глаза застилает пот, я тяжело дышу, чувствуя, что готов задохнуться. Потому что оказываюсь в тупике. И не вижу выхода.
Я уезжаю к другу. Тянет в
Я шевельнулась, просыпаясь, и тут же замерла, поняв, что лежу у Влада на плече. Чувствовала его дыхание в своих волосах и молчала, боясь открыть глаза.— Проснулась? – шепнул он.Вздохнув, я заставила себя подняться, но так и не успела сесть, потому что Влад притянул меня за руку обратно. Мы оказались лицом к лицу, я закусила губу, разглядывая его. Мне было просто хорошо. Да, я понимала, что конец неизбежен, но наверное, именно поэтому наслаждалась всем тем, что было сейчас.Влад улыбнулся краем губ. А я взяла и поцеловала его в самый краешек. Он тут же нашёл мои губы своими, и я подалась ему навстречу, давая ласкать себя и отвечая тем же.Конечно, мы увлеклись, и кончилось все предсказуемо. А потом был душ и завтрак, потому что я была зверски голодна. И я не стала одеваться, натянула только футболку, которую Влад мне дал в первый день. Готовила завтрак, напевая. А потом обожгла палец и вскрикнула.— Что? – Влад,
— Мне ближе диван и книжка, – отвечаю все же дружелюбно. Теперь смеется Шилов.— Ну а напиться искусствовед может? – спрашивает меня.— Если ты готов держать искусствоведу волосы, когда его будет тошнить на твои ботинки, то конечно, хоть сейчас.Шилов смеется, а я прямо не знаю, как расценивать происходящее. До того оно кажется непривычным.— Тебе я готов волосы держать, – говорит он потом, как-то слишком серьезно глядя.И я теряюсь, смущаясь, отвожу взгляд. К счастью, к нам подходит официант. Мы заказываем чайник чая, а потом я спрашиваю, чтобы перевести тему:— И кому принадлежит бар?— Одному моему приятелю. Не поверишь, но его фамилия Шот.— Что, серьезно? – я снова смеюсь. Андрей кивает.— Ну а что, креативный ход.
Я смотрела на экран, широко раскрыв глаза. Во рту пересохло, звуки пропали, ничего не осталось кроме этого текста. В себя я пришла, когда проходящий мимо официант чуть не сшиб меня.— Простите, – молодой парень, улыбнувшись, побежал дальше, а я подняла взгляд.Впереди, за стеклянной дверью, была видна дверь бара «Шот», где сидел сейчас Влад.Только к ногам словно гири привязали, потому что я не могла сделать ни шага. Наконец, выдохнув, отступила назад, падая обратно за свой столик. Что это значит? Мой «не враг» знает, где я — это раз. А два? Шлет мне сообщения, предупреждая об опасности? Правда, номер уже другой, тот я выучила наизусть. А если это не он? Но кто? И как узнал номер?Я потерла лицо руками. Если еще полчаса назад я чувствовала себя растерянной и запутавшейся, то теперь поняла, насколько же ошибалась тогда. Вот сейчас я реально не знаю, что делать. Верить тому, кто прислал смс, или верить... Влад
Я сжала листок в руках так, что он смялся. А если... Если предположить, что на самом деле он не умер? Что вместо него в машине взорвался кто-то другой? И тут же накрыло новой мыслью: тогда он мог бы наблюдать за мной, предупреждать, когда надо, об опасности... Писать смс...Я тряхнула головой, Анна осторожно спросила:— С вами все в порядке?Переведя на нее взгляд, я еще некоторое время фокусировала внимание на лице женщины. Мысли разбегались.— Да, – сказала в итоге хрипло. Кашлянув, добавила: – Просто это все так неожиданно.— Понимаю. Для меня его смерть вообще стала... – она не договорила, отвернувшись к стене, а я снова уткнулась в лист. И когда Шилов успевал охмурять баб? Почему было не взять вот эту же Анну, например, оставить ей наследство в виде компромата и кучи желающих убить ее людей, а меня просто не трогать? Почему именно я?Я снова перевела взгляд на документы. Андрей остав
На мне строгое вечернее платье и туфли на высоком каблуке. Волосы собраны в красивую прическу, легкий макияж. Я похожа сейчас на утонченную светскую львицу из семьи прожженных интеллигентов. Все это — работа парикмахера, косметолога и консультанта в дорогом бутике. Потому что мы с Шиловым идем на день рождения его матери. Бывшая балерина, которая в свои шестьдесят пять выглядит так, что моя молодость и утонченность блекнет на ее фоне. Это не просто поход на день рождения, это еще и знакомство с Ариной Валерьевной. Я чувствую себя немного странно. То ли оттого, что иду на подобное мероприятие, то ли оттого, что никогда не знакомилась с родителями мужчин, с которыми встречалась. Да и отношениями-то это не назовешь. — Уверен, матери ты понравишься, – замечает Андрей, когда мы едем в такси в сторону ресторана. – Только не пугайся, она с виду очень строгая... Ну и вообще, можно подумать
Я вышла из комнаты, когда за окном было совсем темно. Гостиная была пуста, утопала в полутьме, горел только торшер. Пройдя в кухню, я включила свет и щелкнула кнопкой чайника. Выглянула в окно: смотрела на узкий двор— колодец, думая, если бы все было не так...В какой-то другой жизни другие Ася и Влад остались бы вместе, не было бы никаких измен, растоптанного счастья, передозировок лекарств... Они бы сошлись, потом поженились, Влад бы купил эту квартиру на Мойке, и Ася спорила бы с ним о том, как лучше распланировать комнаты... А потом бы родился малыш, и квартира наполнилась детскими криками, игрушками, топотом маленьких ножек. По вечерам они бы сидели всей семьей на диване в гостиной, читали сказки и просто дурачились.Я так ярко увидела эту картинку, что на мгновение даже поверила в нее, погрузилась в выдуманную мной сказку. И когда услышала позади:— О чем задумалась? – вздрогнула, оборачиваясь.Влад стоял в проеме кухни, прис
И все же, закрыв глаза, я моментально уснула. А проснувшись, обнаружила себя одну. Немного полежала, прислушиваясь то ли к себе, то ли к реальности вокруг, и решила вставать.Влад обнаружился в кухне, пил кофе с бутербродами.— Привет, – улыбнулась я, садясь за стол. Он кивнул. Прожевав, добавил:— Доброе утро. Сегодня встречаемся с Прохоровым.— Ты с ним уже договорился? – удивилась я.— Нет, будем действовать внезапно. Так сказать, эффект неожиданности.— Нападем из-за угла с криками: ключи от дачи или жизнь?Влад рассмеялся. От его улыбки было одновременно светло и больно.— Выловим во время обеда, – все же ответил мне, а я кивнула.Что ж, рискованно, но что делать?Стас восседал за столом в гордом одиночестве, поедая обед и глядя в точку перед собой. Место трапезы нам сообщил человек Влада, наблюдавший за Прохоровым. Я бы
Через несколько секунд послышалось насвистывание какой-то мелодии, а потом тихое:— Настя...Мы с Владом переглянулись, он усмехнулся, качая головой. Да уж, конспиратор из Стаса тоже тот еще.— Пошли, – сказал Влад одними губами, и мы показались из-за угла. Стас стоял у крыльца, освещенный светом фонаря. Увидев нас, вздрогнул, перевел взгляд на Влада и обратно на меня.— Это мой приятель, – сказала коротко, – он мне помогает.— Влад, – протянул руку тот, а Стас пожал ее, неуверенно усмехнувшись.— Да, я узнал, – сказал все же. – Владислав Минаев, так? – тот, нахмурившись, кивнул, а Стас перевел на меня взгляд, и он мне не понравился.Потому что в этом взгляде сквозило недоверие к мужчине, с которым я пришла. И этому недоверию должна быть какая-то причина.— Идемте, – словно опомнившись, Прохоров поспешил вверх
— Если что, я предупреждал, что это плохая идея, – сказал Влад, пока мы петляли в такси по Лондонским улочкам.Я только бросила на него хмурый взгляд. Плохая или нет, но ведь уже договорились. Ну и приятно встретить второй новый год в этом городе. Потому что он для меня теперь знаковое место.Я потянулась за поцелуем, Влад ответил, но потом посмотрел, вздернув бровь.— Все будет хорошо, – сказала ему.Прошел год, подумалось вдруг. Мамочки мои, целый год с того момента, как моя жизнь перевернулась с ног на голову.Родители, конечно, сильно сдали. Когда мама увидела меня на пороге, то просто зашлась слезами. Оба постаревшие, потерянные, они не знали, как им жить дальше. Нам предстояло вместе научиться это делать. Без Ильи.На могилу брата я исправно езжу раз в три месяца, прибираюсь, сижу. Разговариваю с ним. Мне кажется, он слышит меня, просто ответить не может. И обнять, как раньше, защитить от всех-всех-в
Как я мог ее упустить, как? Совершеннейший идиотизм. Почему сам-то не приставил к ней никого? Почему ни мои люди, ни люди Драгунского за ней не проследили? Нет, он еще понятно, договорились же, что не тронет Асю. А как свое получил, так и вовсе с глаз долой, из сердца вон.Я тяжело выдохнул, откидывая голову на спинку дивана. Больше месяца бесполезных поисков. Ася как в воду канула. И мне оставалось только надеяться на то, что она жива.То, что она мне не верит, считает предателем, яснее ясного. И по всей видимости, считать начала много раньше, чем мы все собрались в заброшенном лагере. Потому что у нее был путь отхода, которым она и воспользовалась.Я вспомнил, как ко мне пришел Драгунский с требованием выдать ему Кирееву. Быстро просек, однако, гад. Повезло, что именно он. Потому что мы смогли договориться благодаря точкам соприкосновения. И мне пришлось до хрена уступить, чтобы выбить не только жизнь для Аси, но и защиту от остальных. Все то, из-за чего мы с
— Прости, что втравил во все это. Но я рассчитывал, что к тому моменту, когда в умах людей созреет мысль, раз я оставил тебе все свое имущество, значит, ты можешь привести к компромату, ты уже разгадаешь все знаки и будешь тут... Бумаги на твоего брата, Тему и компромат должны были служить, наоборот, гарантом твоей безопасности.— Ты же не рассчитывал, что я сдам собственного брата? – нервно засмеялась я.— Тихо, Ась, тихо, – он обнял меня, я уткнулась носом в его грудь.Постояв так и успокоившись, прошептала, отстраняясь:— Зачем?— Ты должна была понимать, кто тебя окружает. Что опасность исходит даже от самых близких. Как бы я ни старался обеспечить твою безопасность, все же не мог гарантировать ее на сто процентов. Ну и я был почти уверен, что твой брат и Артём себя проявят.Слезы катились по щекам, словно сами по себе выбегая из глаз.— Они прояви
Мы замерли, глядя друг на друга. Словно первый раз видели. А мне теперь и впрямь казалось, что в первый, после всего пережитого мной. И все-таки я была рада, что он жив. Хотя если вдуматься, это стоило жизни моего брата.От этой мысли силы словно оставили меня, ноги подкосились, и Андрей в два шага оказался рядом, подхватив, усадил в кресло. Присев на корточки, посмотрел в глаза. Я не знала, что говорить, да и не было на это сил. И он, кажется, понял это.— Тебе надо отдохнуть, – сказал мне, – идем.Я пошла за ним. Даже душ не стала принимать, рухнула в отведенную мне кровать, накрывшись с головой. Хотела зарыдать и не смогла. Лежала, глядя в темноту, а потом забылась сном, глубоким, далеким, похожим на смерть.В глаза светило солнце. Мне кажется, именно от этого я проснулась. Сам факт наличия солнца вытащил из пучины сна. И только потом навалилось осознание всего случившегося, за секунды в голове пронеслись события вчерашнего дня,
Закрывалась, пряталась, выстраивала стену, потому что не могла представить, что я вдруг стану счастливой с кем-то еще. Словно у меня не было на это сил или какого-то права. Словно счастье, которого все ищут, для меня стало самым большим страхом в жизни. Потому что с ним об руку неразрывно шла боль, уничтожающая все на корню. А от меня и так немного осталось после первой взрывной волны.На несколько секунд установилась странная тишина, нереальная. Потом я спросила:— Так это, правда, вы убили Андрея?И посмотрела на брата. Он от этих слов дернулся.— Он пригрозил, что посадит меня за решетку, – сказал вдруг спокойным голосом, словно в один момент перестал нервничать. – Косницын давно на него зуб точил, потому что торчал кучу бабла, а отдавать не хотелось. Вложил бабки в какую-то турбазу, но доход себя не оправдал… А Шилов требовал бабло, начислял проценты... Вот Артем и придумал... Я должен был обеспечить ему алиб
Я проснулась раньше Влада, за окном светало, синь ночного неба рассасывалась, уступая место серому дню. Приподнявшись на локте, я рассматривала Влада. Даже во сне не виделось умиротворения и расслабленности, словно на его лице навсегда застыла хмурая маска.Не удержавшись, провела рукой по легкой щетине, Влад вдруг улыбнулся. Ресницы задрожали, он открыл глаза. Увидев меня, улыбнулся шире.— Доброе утро, – сказала я ему. Влад, взяв мою руку, поцеловал пальцы.— Доброе, – сказал, как подтвердил.Мы немного посмотрели друг на друга, потом я потянулась за поцелуем, и мы, конечно, увлеклись.Уже после душа, когда завтракали, я сказала:— Я вспомнила место.Влад замер, перестав жевать. Бросил на меня взгляд.— Это детский заброшенный лагерь в Сосново, – продолжила, глядя на него. – Давай съездим туда?Влад, немного подумав, кивнул.— Хо
Мы с Андреем едем загород, как он говорит, прогуляться. Но уже в пути ему звонят с объекта и просят срочно приехать. Объект находится в Лехтуси, и мы едем туда. Я жду его в машине, дремлю, иногда открывая глаза и глядя в окно. Поселок мне не очень нравится. Есть в нем что-то такое быдловатое, что ли, питерская романтика отсутствует напрочь. С утра расстилается густой туман, и я порой чувствую себя героиней очередной книги Стивена Кинга, надеюсь, сейчас не полезут гигантские пауки... Из тумана показывается фигура Андрея, и я невольно усмехаюсь. Мой паук, загнал муху в паутину и пьет кровь. Тру лоб рукой, кому нужны эти мысли, лучше вовсе не думать, так проще жить. Сколько мы с ним вместе? Почти два месяца. И вся жизнь, как в этом самом тумане, из которого выплывают люди и дела, разговоры и воспоминания. Выплывают и снова исчезают в белой пелене сознания. Шилов выезжает на дорогу и спрашивает:
Идея гулять всю ночь принадлежит, конечно, Андрею. Я не оцениваю никак этот порыв, который можно смело назвать романтичным. До этого мы сидели в баре с Прохоровым и его очередной пассией. А когда выходим и прощаемся, Шилов тянет меня куда-то в сторону. — Машина не там, – говорю, но он отмахивается. — У меня к тебе предложение, Ась, – Шилов улыбается, он немного навеселе, настолько, чтобы совершать безумные поступки, но не настолько, чтобы потом об этом безумии сожалеть. Я пожимаю плечами и молча следую за ним. Моя роль — послушной ручной собачонки, куда потянут поводок, туда и иду. Андрей предпочитает не замечать моего равнодушия. Тащит меня в ночной ларек, где нам продают из-под полы бутылку вина. Мы идем по набережной и пьем прямо из горла. Вино жжет горло и отдает спиртом, но Шилов этого не замечает. Мне же все равно, алкоголь притупляет, помогая отпустить мысли, про
Влад пожал плечами.— Ничего такого. Уровень его достатка много меньше, чем у Косницына. Средненькая фирма, которая последний год стала набирать обороты посредством протекции Шилова. Плюс доля в фирме... По документам выкуплена разом, но оформить они могли как угодно, сама понимаешь.Я кивнула. Яснее не стало. Вот если бы сейчас поговорить с Ильей... Вопросов стало куда больше. Почему же он сам ничего не рассказал тогда? А если подумать, он вообще мне ничего не рассказывал, пока я сама вдруг не узнавала и не выпытывала правду... Или не правду, а то, что он считал нужным мне поведать в той или иной ситуации.— Может, стоит еще раз встретиться с Ильей? Не думаю, что это опасно, ведь он уже мог сдать нас, если бы хотел...Влад задумчиво покусал губу.— Черт его знает, Ась. Давай для начала закончим с этими подсказками, а там видно будет.Я кивнула и стала есть. Снова появилась неловкость, она каждый раз разли