Владосторожно, как хрупкую стеклянную статуэтку, взял Марианну из рук Криштофа. Егобольшие сильные руки тряслись, лицо исказила боль, слезы текли по щекам.Безвольная рука дочери свисала, как у сломанной куклы, на ней виднелись синякии ссадины. Влад закрыл глаза и сжал челюсти. Он внес Марианну в салон самолетаи прижал к себе.
Я задыхаюсь в мраке боли,Я задыхаюсь в бездне лжи.
Яприходила в себя долго и мучительно, рваными кусками. Я слышала голоса, а потомснова закрывала глаза и погружалась в свой кокон боли. Нет, не физической, мояболь была похожа на черную дыру, она засасывала меня глубоко вовнутрь изакрывалась, погружая меня в свою пучину. А потом снова эти голоса, навязчивыеи резкие, они мешали мне прятаться, они мешали мне в моем коконе, они постояннозвали меня наружу. И наконец-то я открыла глаза, голоса стихли. Больспряталась, затаилась, как хищный зверь, но я знала, что она рядом. Я еечувствовала, ею пропахло все вокруг. Я не понимала, где нахожусь, и м
Никпосмотрел на покрытые морозным узором окна, на легкое колебание свечей застеклом и все же решился войти. Хотя он знал, в доме брата не все ему рады. И,возможно, его ждут горькие упреки и даже оскорбления. Но он должен был прийти ипоговорить с ними со всеми. Все, что они скажут, он, несомненно, заслужил, ноони его выслушают. Прошло несколько дней с их последнего разговора с Владом.Брат дал Нику возможность самому выбрать дальше свой путь, и он выбрал. Хотянаверняка Владу его решение не понравится. Теперь с ними нет хладнокровного испокойного Самуила, они должны сами делать выбор и пытат
Никшел пешком, такую машину как у него слишком легко заметить в таком маленькомгородке. Люди и так глазели на него с повышенным вниманием. Темные очки,дорогая одежда. Лоск видно за версту. Он нервничал, он нервничал так, что унего тряслись руки и подгибались колени. Несколько раз он даже порывалсяброситься обратно к машине и рвануть в аэропорт. Но на другую встречу временине будет. Или сегодня или уже никогда. Ник прислушался к собственным ощущениям,он искал ее запах среди множества других, и он нашел. Только тонкий аромат недоносился оттуда, откуда Ник ожидал его почувствовать. Он нахмур
– Яне понимаю, зачем это нужно тебе, князь Мокану? Лючианоткинулся в кресле, поглаживая набалдашник трости и попивая из золотого кубкаконьяк. Демон любил вычурность и излишества в
Желаниенапиться до беспамятства становилось невыносимым по ночам, когда стихали голосаи движение на дорогах. Когда он лихорадочно продумывал каждый свой шаг. Этопомогало отвлечься и забыться. Месть. Она грела душу. Он вынашивал еезаботливо, как мать носит под сердцем любимое дитя.
Онасидела перед зеркалом и медленно подводила глаза ярко зеленым карандашом.Оранжевое и зеленое. Разве не прекрасное сочетание? В особенности с еекороткими рыжими волосами. Кем она станет для своего любовника сегодня?Блондинистой дурочкой, которую он привел в свой дом вот уже третий раз иносится с ней, как с хрустальной вазой? Или падшей, в которую демон заставлялее обращаться снова и снова. Почему он никогда не хочет, чтобы она была самойсобой? Разве она не красива? У нее идеальное тело. У нее шикарные волосы, и онаего любит, желает, сгорает от страсти. Почему он больше не хочет Лилию?
Яслышала их голоса, но словно впала в некую прострацию. На меня надвигалосьнечто чудовищное, нечто огромное, удушающее своей силой. Я чувствовала, как этачернота поглощает меня всю. Я словно, видела себя со стороны. Себя и его. Какбудто внутри меня все перевернулось. Пазл сложился, все вернулось и выстроилосьв новую картину. Печальную, мрачную, но уже настоящую. Вот она, правда иистина. Нет, Ник не изменился, он изменил меня. Он заставил меня стать другой,не самой собой, он вывернул мою душу наизнанку, и я перестала его понимать ичувствовать как раньше. Словно, выбил у меня почву из-под н