Глава 1

- Не представляю, что может быть у них общего. Ей сколько?.. Восемнадцать-то есть?

- В следующем месяце исполнится девятнадцать. Хозяин уже заказал банкетный зал для грандиозного празднования.

- А ему скоро стукнет пятьдесят. Нет, Ленка, ты только подумай, он ее больше чем вдвое старше.

- И богат как Крез. Что тут думать-то? Нищенка вытянула счастливый билет…

Больше я не в силах была это слышать. Так и не вошла в кухню, хоть есть и хотелось ужасно. Я, конечно, знала, что про нас с Андреем тут все сплетничают, начиная с управляющего и заканчивая садовником. Но своими ушами услышала впервые. И от этого так противно стало на душе!..

Меня зовут Валерия Морозова. Два месяца назад меня спас от верной смерти самый добрый человек на всем белом свете. Я осталась без работы и крова, с пятьюдесятью рублями в кармане. Было очень холодно, лил ледяной дождь, и я умирала на лавочке, считая, что так будет лучше для всех.

Я выросла под опекой государства. В шесть лет, оставшись без родителей, переехала жить в детдом и росла там, как многие другие дети. Ничем непримечательная история про обычную девчонку, каких много в нашей стране.

Закончив девять классов, поступила в строительное училище, выучилась на маляра. В учебе я звезд с неба не хватала и профессии своей была очень даже рада. По крайней мере появилось хоть что-то, что получалось у меня хорошо. Сразу после училища даже повезло попасть в бригаду отделочников, и работа у нас не иссякала.

В восемнадцать лет мне и моей самой близкой подруге государство выделило по комнате в двухкомнатной квартире. Мы могли считать себя настоящими богачками, имея собственную жилплощадь в условиях дороговизны жилья в городе. А уж как мы радовались, словами не передать. Неделю только кутили с друзьями. А потом еще неделю приводили квартиру в порядок.

А потом я познакомилась с Романом – студентом юридического факультета. И сразу же влюбилась в него. Теперь я понимаю, что именно с его появлением в моей жизни и началась черная полоса, но тогда я парила на облаках счастья.

Очень скоро со складов на строящемся объекте, где работала наша бригада, исчезло строительных материалов на приличную сумму. Виноватых искали не очень долго, и одной из них стала я. Нет, в самой краже меня не обвинили, а вот в невольном пособничестве – да. И все потому, что именно в тот день ключи от склада были у меня. Работу в итоге я потеряла и месяц хваталась за все подряд в попытке заработать на жизнь. Постоянную работу найти не могла – нигде не хотели брать молоденькую девушку с мизерным опытом работы. Можно подумать, красить стены равно сборке космического корабля.

Как бы там ни было, но пришлось потуже затянуть ремень и экономить на всем. Благо, Ира – моя подруга и соседка по квартире неплохо зарабатывала в салоне красоты, куда тоже сразу же устроилась после курсов парикмахеров. Она помогала мне немного, и Рома тоже иногда приносил нам продукты из супермаркета, хоть я и была против. Ну сами посудите, откуда у студента деньги, который к тому же еще и учится спустя рукава. От родителей, конечно. А родители Ромы ничем мне не были обязаны, да они даже и не знали про меня.

Иногда Роман оставался у меня на ночь, и тогда мы подолгу засиживались втроем на нашей маленькой кухоньке. Ели вкусняшки, пили вино и много смеялись. Могла ли я знать тогда, что одна из таких вот посиделок закончится для меня трагически, окажется крахом всех моих надежд и желаний.

В одну из пятниц мы засиделись дольше обычного, да и выпили лишку. Спать я ложилась, борясь с вертолетами в голове. А ночью проснулась от того, что меня сильно мутило.

Романа рядом не оказалось. Не нашла я его и на кухне или по дороге в туалет. А вот на обратном пути в свою комнату расслышала характерные звуки, доносящиеся из комнаты Иры.

Когда я распахнула дверь в комнату подруги, то увидела такое, отчего захотелось умереть на месте. Ира раскинулась на кровати, а Рома лежал на ней между ног, и его белеющие в ночи ягодицы ритмично двигались в такт тому, как он вбивался в ее тело.

- Сволочи! – вырвалось у меня и, не дожидаясь ответа, я рванула в свою комнату, заперев ту изнутри на щеколду.

Всю оставшуюся половину ночи я сидела на кровати, уставившись в чернеющее незанавешенное окно, а Роман периодически ломился в дверь, взывая к моему разуму. Я же не отвечала, пока рассвет не раскрасил сумерки. Тогда он грозно заявил, что из-за меня явится домой поздно, а родителям обещал прийти пораньше. Дверь я открыла, но разговаривать с ним отказалась. Он же уходя обозвал меня истеричкой и честно признался, что не любил никогда. Зря старался – сделать еще больнее у него не получилось.

Весь день я не покидала своей комнаты. Ира через дверь тоже пыталась поговорить со мной. Именно так я от нее узнала, что с Романом у них уже вот так вот не в первый раз, и кажется она в него влюбилась. Получается, что занимались они этим у меня под носом, пока я крепко спала, ни о чем не догадываясь. Ниже падать было некуда.

Под вечер я поняла, что не могу больше оставаться в одной квартире с предательницей. Да еще и Роман не дай бог заявится. В состоянии крайнего отупения я вышла из дома и пошла куда глаза глядят. Накрапывал дождь и постепенно все усиливался. Одета я была не по погоде – схватила с вешалки первое, что попалось под руку, чем оказался пиджак. Да и тот уже промок.

На одинокой лавке я решила передохнуть, вот там меня и нашел Андрей Сергеевич, который потом для меня стал просто Андреем…

Я поднялась в свою комнату и какое-то время просто сидела на заправленной идеально, без единой складочки кровати. Вяло размышляла на тему, почему людям так интересна чужая жизнь. Не зная ничего, они делают выводы, которыми не стесняются делиться с другими. Придумывают историю другого человека, которая со временем обрастает подробностями, обретает все новые краски и начинает жить самостоятельно. Особенно если эта история похожа на сказку о Золушке, по их мнению. Но я точно не Золушка и жизнь моя далека от сказки.

В ту ночь, что стала для меня первой в доме Андрея, я едва не умерла.

Смутно помню, что меня кто-то осматривал и пытался достучаться до моего сознания. Я и видеть-то толком ничего не могла, и слышала все, словно находилась глубоко под водой. Но несмотря на такое состояние, я все понимала, что рядом со мной врач, и он пытается вытащить меня из-под воды.

Помню слабую реакцию тела на уколы, которых мне сделали несколько, и как проваливалась в вязкий сон.

Гораздо позже я узнала, что пролежала в горячке шесть дней. Что все эти дни меня все время заходил проверять мой спаситель. А возле кровати неотлучно находилась сиделка. Она мне мерила температуру, ставила капельницы, делала инъекции… Кроме обязанностей медсестры еще и выполняла работу санитарки: обтирала меня дважды в день, меняя белье; перестилала постель…

Лечили меня от воспаления легких, не подозревая, что душа моя неизлечимо больна. И именно эта болезнь сделала мое выздоровление длинною в месяц.

Лишь через три недели постельного режима врач разрешил мне выходить на прогулку в сад. Оказавшись там впервые, я поняла, что уже практически наступило лето. Как распускаются листья на деревьях, я пропустила. Да и цвет уже почти со всех опал, устилая зеленеющий свежими красками газон воздушным ковром.

Хозяина дома и моего спасителя по первости я ужасно стеснялась. Он мне казался таким суровым, неразговорчивым. Заходил каждый вечер в одно и то же время, справлялся о моем здоровье, задавал несколько вопросов сиделке и уходил.

Я не могла никак вспомнить в нем своего спасителя. Разве что голос его казался мне смутно знакомым.

Постепенно я начинала привыкать к визитам Андрея Сергеевича, и сам он мне перестал казаться таким неприступным. Даже внешность его я находила симпатичной. От сиделки я узнала, что Андрею Сергеевичу скоро исполнится пятьдесят лет. Но выглядел он моложе своего возраста. Может, так казалось из-за его подтянутой фигуры без грамма лишнего жира. Да и осанка делала его моложе. Как и малое количество седых волос в довольно густой и темной шевелюре. Правда стригся он очень коротко. Но больше всего меня подкупало, с какой добротой и вниманием смотрят на меня его серые проницательные глаза. Никто раньше на меня так не смотрел.

Как я уже сказала, все три недели, что провела в вынужденном заточении и безделье, я практически ни с кем не общалась. Не считая хозяина дома и сиделки, видела я еще горничных, но те молчаливо заносили поднос с едой и удалялись. Дни мои в основном проходили в молчании или оздоровительном, как говорил врач, сне. Иногда я смотрела телевизор, но много мне этого делать запрещали. Книги читать тоже не получалось, сразу же начинала болеть голова.

И все же, от сиделки я многое узнала о моем спасителе, в те редкие минуты, когда разговаривали с ней. Она, оказывается, уже давно была знакома с Андреем Сергеевичем, еще со времен его молодости, когда он только начинал заниматься строительным бизнесом, который сейчас превратился в настоящую империю, с филиалами по всей стране.

Материальное состояние Андрея Сергеевича меня волновало мало, если честно, да и не разбиралась я в этом. Уже одно то, что в его доме трудились шесть, как я успела насчитать, горничных, говорило о многом, о его богатстве. А вот его жизнь показалась мне интересной и трагичной.

Когда-то, давным-давно, в лихие девяностые Андрей Сергеевич был женат. Но жена его погибла совсем молодой, трагически, во время каких-то бандитских разборок. Ее смерть едва не погубила и Андрея Сергеевича, и его бизнес. Но, наверное, спасло его то, что на руках остался малютка сын, которого отныне ему предстояло растить без материнской любви.

Шли годы, бандитские разборки канули в Лету. Бизнес Андрея Сергеевича стремительно разрастался. Женщин в его жизни было много, как доверительно сообщила мне сиделка, но ни одна из них надолго не задерживалась. Да и у сына его характер был тяжелый. Рос он сложным ребенком, а в подростковом возрасте так и вовсе стал неуправляемым. Частенько отцу приходилось вытаскивать его из разных передряг. Может еще и поэтому женщины не задерживались в его доме.

Когда сын окончил среднюю школу, Андрей Сергеевич отправил его учиться в Англию. С тех пор тот там и находился, домой приезжая редко, разве что на каникулах. Не хотелось так думать, но, кажется, с отъездом сына в жизни Андрея Сергеевича наступила спокойная полоса. А может просто сын повзрослел и стал поспокойнее. Не знаю.

От сиделки же я узнала, что руководитель из Андрея Сергеевича очень строгий, что подчиненным он не дает спуска, и те все до единого трепещут перед ним. Вот и мне он сначала показался слишком строгим.

Но злой человек не будет так по-доброму смотреть. И с каждым последующим днем в доме Андрея Сергеевича я в этом только убеждалась.

Не могу не рассказать, какое шокирующее впечатление произвел на меня дом, когда первый раз в сопровождении горничной мне разрешили покинуть спальню и спуститься в сад. Впечатлило уже одно количество комнат, которые мы миновали. А когда я оказалась в холле с высоким куполообразным из затемненного стекла потолком, то и вовсе застыла на какое-то время, разглядывая всю ту роскошь, что в нем царила.