часть 4

Глаза у рабыни были огромные и перепуганные. И Лоренцо решил не подчинять ее сейчас, пусть прочувствует весь ужас того, что с ней будет происходить. Пусть остается в сознании и страхе. Это научит покорности, а всплеск адреналина сделает кровь еще вкуснее. Когда Лоренцо вогнал в шею игрушки клыки, он испытал ни с чем не сравнимое удовлетворение. Это было восхитительно! Изысканное лакомство, чуть разбавленное шампанским. Следовало напоить девчонку больше, чтобы почувствовать опьянение. О, как она дышала! Судорожно, рывками. Страх гнал кровь толчками и это возбуждало больше, чем то, что он хотел сделать с нею после.

Лоренцо оглядел зал. Дева без Имени сидела, положив стройные ноги на стол, и пила вино. Он чувствовал нетерпение и ненависть ее взгляда. Сучка никак не простит ему Деймона. Пес ускользнул от них обоих и, что скрывать, Лоренцо это радовало. Если владыка города не владеет проводником между мирами, то и фэйри он не достался.

Вокруг гомонила толпа, раздавались выкрики, аплодисменты. Они все принадлежат ему. Марионетки, нити от которых он держит в руках. Милые, доверчивые люди, прекрасные и предсказуемые, как замечательно, что вы у нас есть. Лоренцо улыбнулся и, повернувшись к Видальдасу, произнес:

– Прошу в мой кабинет.

– Там есть кровать? – сощурился Видальдас, легко подхватывая рабыню на руки.

– Кровать? – приподнял брови вампир.

– Я хочу её трахнуть, а не убить.

– Трахать можно не только на кровати, – усмехнулся Лоренцо.

Рабыня дернулась, но сидхе наклонился к ней и замурлыкал:

– Ты ведь обслуживала фэйри в своем борделе, малышка?

– Н-нет, – отчаянно замотала головой Джин.

– Значит, тебя ждет незабываемая ночь.

Лоренцо наслаждался. Он открыл дверь в кабинет, пропуская вперед сидхе с его ношей, и предвкушающее облизнулся. Представление начинается.

– Она не лжет, – Видальдас швырнул рабыню на низкий диван и начал расстегивать рубашку. – Тем интереснее.

Лоренцо уселся на стол, наблюдая за шоу. Девчонка смотрел на сидхе исподлобья, и во взгляде ее полыхала ненависть. Ах, как замечательно! Ну что же, маленькая лгунья, посмотрим, что ты будешь делать. Флюиды страха и ярости расходились от нее почти осязаемой волной. Пластырь она где-то потеряла, и Лоренцо видел две аккуратные дырочки на безупречной шее. Чуть кровоточащие. Это возбуждало. Очень возбуждало. Он на мгновение прикрыл глаза, предвкушая, как эта кровь потечет к нему в горло, как его пульс начнет стучать в унисон с сердцем игрушки. А потом, когда по его мертвому телу заструится кровь, он возьмет Gingillo. Он, а не Видальдас.

– Раздевайся!

– Да пошел ты!

– Шлюха слишком строптива, – прошипел Видальдас, распуская шнуровку на поясе. Его черная рубашка распахнулась, открывая бледную грудь, испещрённую тонкими белыми шрамами.

– Обнажись для нас, Gingillo, – тихо проговорил Лоренцо, вкладывая в голос приказ. Пока сильно не надавливая.

Кукла зашипела не хуже змеи и забилась в угол дивана, всем своим видом показывая, что не намерена подчиняться.

– Она слишком непокорна для шлюхи, – криво ухмыльнулся сидхе, стремительно перемещаясь к девушке. Мгновение, и его пальцы сжались на ее шее. Не убивая, но перекрывая доступ воздуха. – А кто же она тогда?

– Она утверждает, что работает в борделе. Не задуши ее, mio caro.

Лоренцо соскользнул со стола, убрал на бюро набор для письма и сделал приглашающий жест.

Видальдас провел накладным когтем по спине рабыни – от шеи к ногам, и ее скромное платье распалось на две половины, обнажая загорелое тело. Трогательные лопатки, изящный изгиб спины, небольшая круглая попка. Вампир облизнулся. Джин выглядела очень соблазнительно. И она начала задыхаться.

– Ты ее задушишь, – безразлично произнес Лоренцо.

Сидхе разжал руку. Девушка упала на пол и закашлялась, схватившись за горло. Из ран на шее потекли тонкие струйки крови. И сразу пришла жажда. Нестерпимая, всепоглощающая жажда. Он мог бы ее проигнорировать, но зачем, когда вот она еда – лежит, призывно сверкая глазищами. Синими. Глубокими. Яростными. Откуда силы в этом теле? А ведь поднялась на ноги, сжал кулаки и бросился на сидхе. Глупышка!

– Остановись, Джин!

Полное игнорирование его приказов. Безрассудный гнев. Неподчинение. Лоренцо прислушался к эмоциям рабыни. Она провоцирует Видальдаса, провоцирует, чтобы он ее убил.

– Девчонка! Твоя смерть и жизнь принадлежат мне!

Второй раз сидхе удалось увернуться от ногтей, но Джин все же успела расцарапать его безупречное лицо. Правда ранки тут же затянулись, но этого хватило, чтобы Видальдас разозлился. Он наклонился и, подняв рабыню, швырнул ее поперек стола. Сидхе рывком сорвал с себя пояс и, схватив Джин за волосы, поднял ей голову.

– Прыткая, – зашипел он, стягивая с себя штаны. – Открой рот. Я хочу увидеть, так ли ты искусна в ласках, как в умении выводить богов из себя.

Лоренцо облизнул враз пересохшие губы. Сидхе часто называли себя богами, помня о тех временах, когда люди поклонялись им в многочисленных храмах. Девчонка затрясла головой в попытке вырваться, и капли крови упали на стол.

– Если не отсосешь со всем прилежанием, я убью тебя, а затем подниму и отдам своим воинам. Ты будешь вечность обслуживать казармы фэйри.

– Сидхе никогда не лгут, puttana, – Лоренцо провел пальцами по столу в том месте где упали алые капли. – Попроси меня, и я сделаю так, что ты получишь неземное наслаждение, – хриплым от возбуждения голосом прошептал он, склонившись к уху рабыни. – Умоляй меня, и я подарю тебе блаженство. – Он лизнул рану.

– Нет, – просипела Регина. – Я хочу помнить, за что буду вас убивать.

– Как знаешь, моя милая, – и Лоренцо впился клыками в рану.

Боль. Боги, как это больно! Регина заорала бы, если бы не торчащий напротив лица член. Большой, гладкий, идеальной формы и все равно нечеловеческий, чуждый. Отвратительный. Его украшало железное кольцо, продетое сквозь белоснежную кожу. Фэйри не выносят прикосновения железа, оно доставляет им невыносимую боль, отрешенно подумала она. Проклятый извращенец. Он убьет её и поднимет бесправным зомби, если она откажется. Сидхе не лгут. Нужно открыть рот. Просто открыть рот.

Накатила болезненная тошнота.

Перетерпеть. Хуже, чем есть, ведь быть не может? Вампир не остановится, пока не осушит её полностью. И тогда наступит покой. А пока просто потерпеть, представить, что она выполняет задание редакции...

Регина всхлипнула. Умирать не хотелось, особенно сейчас, когда она хотела мести. Хотелось увидеть, как эти два высокомерных ублюдка будут корчиться в муках, хотелось увидеть их смерть. Боги, дайте сил! Она задышала часто и сразу же почувствовала головокружение. Сколько же крови он уже выпил?

– Я жду, – раздался ненавистный голос.

Потерпеть. Это не будет длиться долго. Просто потерпеть, пока сознание не покинет ее. Иначе вечность... казармы... смерть...

И она открыла рот.

– Не будь куклой, иначе я решу, что ты никогда раньше этого не делала, – с издевкой произнес Видальдас.

Делала, но всего один раз любимому по доброй воле, а не по принуждению. Тогда она была влюблена, и им было очень хорошо вдвоем. Жаль, что не сложилось. Захотелось плюнуть в самодовольное красивое лицо или сжать изо всех сил зубы.

Терпеть! Ты еще увидишь их смерть!

Проклятый сидхе толкнулся глубоко в горло, из глаз полились слезы.

– Приласкай его как следует, иначе это будет длиться очень долго.

 Регина зажмурилась, моля всех богов, чтобы ее не стошнило, и сделала как велел Видальдас. Сидхе обхватил ее затылок. Зарылся пальцами в густые волосы и начал двигаться энергичнее, яростно вбиваясь в горло, прижимая голову к паху так, что Регина начала задыхаться. Еще мгновение, и ее вырвет. Она даже хотел этого, хотела облевать обутые в сапоги ноги, хоть так отомстить насильнику. Но Видальдас всегда чувствовал, когда нужно отпустить.

Из глаз лились слезы, верхняя часть тела онемела, голова закружилась, когда Лоренцо довольно лизнул её в шею и поднялся.

– Сладкая. Какая ты сладкая. Моя, – прошептал на ухо, поглаживая грудь небрежным жестом собственника. – Не отпущу. Никогда не отпущу.

Будь ты проклят! Будь проклят!

Вампир тихо рассмеялся, провел пальцами по спине, погладил ягодицы и, подхватив Регину под живот, заставил встать на колени. Регина дернулась, понимая, что сейчас произойдет, но Видальдас крепко обхватил за голову, не давая отстраниться. Лоренцо уверенно раздвинул ягодицы и медленно вытащил пробку...

– Потерпи, моя хорошая, – шептал он, легонько поглаживая скользкими и влажными пальцами. – Расслабься, иначе будет больно, маленькая, а я не хочу ранить тебя. Не сегодня.

Регина чуть не расхохоталась. Расслабиться? Да запросто! Это ведь так легко! Сволочь!

Лоренцо нежно приласкал грудь, но Регину передернуло от омерзения. Вампира это разозлило.

– Ты не шлюха, Gingillo, – по слогам произнес он, упираясь в ее зад возбужденным членом. – И теперь мне очень интересно, зачем ты здесь?

Он медленно скользил между бедрами, словно никак не мог решить, куда направить член. Его руки при этом оглаживали спину, ласкали грудь, и Регина содрогалась от их прикосновений.

– Я не терплю, когда мне лгут, – шепнул Лоренцо и болезненно резко вошел, проникая сразу глубоко и грубо. – От его голоса по спине прошла ледяная волна. – Никогда. Не лги. Мне. Джин.

Регина вскрикнула от пронизывающей резкой боли. Не так она мечтала расстаться с девственностью. Совсем не так. Боги, скорее бы закончилась эта пытка! Чувств больше не было. Была лишь боль и усталость. Сколько же крови выпил мастер города? Регину повело в сторону, она почувствовала, как по бедрам потекло что-то горячее. Движения вампира стали более резкие, сильные, злые. Он что-то шептал, но она уже не слышала, уплывая в спасительное забытье. Одновременно с ним застонал Видальдас, с громким вскриком изливаясь на лицо. Регина все же не выдержала, ее вырвало, и она, обессиленная, упала на стол, наконец теряя сознание. На краю спасительной темноты она услышала довольный женский смех и отчаянный возглас сидхе:

– Она была девственницей, Лоренцо! Ты слышишь, девственницей!

И тихий шепот вампира:

– Что ты наделала, девочка? Почему сразу не призналась?

Регина смогла приподнять руку и выставить средний палец, на этом ее сознание погасло.

Видальдас вытерся остатками платья и развалился на диване, вытянув длинные ноги, ощущая, как сердце болезненно сжимается от проклятия долга. Долг плоти. Перед этой девчонкой! И смешно, и злит.

 Дверь приоткрылась, и в комнату бесшумно вошла Дева без Имени. Она молча протянула брату руки. Шрамы полностью исчезли. Фэйри поклонилась вампиру и так же бесшумно вышла, даже не взглянув на Регину. Видальдас довольно усмехнулся и, чуть прищурившись, посмотрел на скорчившуюся на столе рабыню.

– Что-то не так.

Лоренцо подошел к Регине, поднял безвольную руку в попытке нащупать пульс, и тихо выругался на незнакомом языке. Резко перевернул девушку на спину, опустил ладонь на грудь – туда, где затихало биение сердца, а вторую положил на лоб.

– Хочешь обратить её? – Видальдас с ленцой зашнуровывал пояс.

Ответом ему было злобное шипение и алый всполох глаз. Сидхе вскочил на ноги и попятился: от вампира расходилась вязкая, гнетущая мощь. Его лицо заострилось, приобретая резкие черты. Перед Видальдасом стоял настоящий владыка этих мест. Мастер. Древний монстр. Но все равно он был красив мрачной, нечеловеческой красотой. Неудивительно, что Деймон оставил ему жизнь, отстранено подумал сидхе. От воспоминания о вожаке псов колыхнулась ненависть, но Видальдас загнал ее глубже. Сейчас не время предаваться воспоминаниям. Если сестра простила пса, то и он сможет.

 Сидхе вытащив из кармана ленту, собрал волосы в хвост.

– Твоя шлюха была девственницей, – зачем-то повторил он, и вампир зашипел еще громче.

– Если она была чиста, то мы привязали её к себе долгом плоти, как когда-то привязал я твою сестру, – в голосе Лоренцо сквозила едва сдерживаемая ярость.

– Я в курсе, вампир, – совсем по-человечески пожал плечами Видальдас и тут же распутно облизал губы. – Но я не возражаю отдать долг этой красотке. Если она выживет, конечно.

Сказав это, он покинул кабинет. Совершенно не жалея о том, что сделал. Он не возражает встретиться со златовласой еще раз... и еще... и еще...

В коридоре, опершись на стену стоял Мэтью. Его желтые глаза следили за Видальдасом с легким напряжением. Когда сидхе поравнялся с ним, оборотень переместил руку к кобуре, но фэйри не планировал нападать. Ему было слишком хорошо и лениво. Он остановился напротив и нараспев произнес:

– Твой хозяин в ярости, и даже я не берусь предугадать последствия его злости. – Сидхе небрежно кивнул охраннику и просто исчез.

– Мэт! – голос Лоренцо набатом ударил по чутким ушам. – Позаботься о Джин!

Оборотень бросился в кабинет. Владыка застегивал рубашку, и Мэтью успел увидеть тонкую кровоточащую полоску у него на груди. Он перевел взгляд на безжизненное тело со следами крови на губах. Втянул воздух широкими ноздрями. Пахло болью, сексом и кровью. Жалко девочку. Хотя... быть может, теперь она выживет.           Подхватив бесчувственное тело, он выскочил из кабинета. В спину ударил ветер, дверь захлопнулась, и раздался визг. Стены задрожали, послышались звуки ударов, гул урагана и нарастающий вой. Стремительно темнело, лампы начали гаснуть одна за другой. Мэтью бежал по коридорам со всей скоростью, на которую был способен. Не оглядываясь. Он не хотел знать, что клубится за его спиной, не хотел видеть, во что превратился его мастер. Оборотень, спокойно выходящий против десяти человек, боялся до дрожи в коленях того, кто бесновался в запертом кабинете.

Им навстречу из темноты выпорхнула вамп в алом платье.

– О, владыка все же убил мой подарок, – проворковала она, облизывая губы розовым язычком. – Как это предсказуемо.

– Простите, госпожа, нам нужно спешить.

Мэтью попытался обойти вампришу, но она легко сместилась следом за ним, закрывая проход. Ее глаза жадно мерцали, она принюхивалась, как хищник.

– Посмотри мне в глаза, оборотень.

– Госпожа, нам лучше уйти.

– Дай мне попробовать её на вкус, и я тебя пропущу.

– Мастер велел мне позаботиться о девушке, – упрямо глядя поверх головы вамп проговорил Мэтью.

– Недолго Лоренцо быть владыкой, – прошипела вампир, ее прекрасные черты исказились. – И тогда ты станешь моим домашним песиком.

Тьма нагнала их, опускаясь на плечи тяжелым запахом смерти. Ледяной ветер ударил в спину оборотня, и он, с силой отпихнув плечом Ани, рванул вперед, ударом ноги распахнул дверь, ведущую на улицу, и вылетел в теплую ночь, полную света, людского гомона и смеха. Мэтью оглянулся на медленно закрывающуюся дверь и успел увидеть, как рвется алое платье под порывами ураганного ветра, и из тьмы появляется что-то огромное и жуткое. Раздался тихий вой, и дверь захлопнулась, отрезая все звуки.

Мэтью осенил себя знаком Единого и поспешил к машине, осторожно прижимая к груди закутанную в куртку Регину.

***

Иногда она слышала мужские голоса, один принадлежал тому, кто каждый день звал ее по имени, второй вызывал страх и ненависть. Когда приходил второй, губ касались чужие губы, и во рту становилось солоно и горько.

             Сегодня Регина опять услышала тихие голоса. Один из них был незнакомым. Глубокий приятный баритон. Такой хочется слушать и слушать. Он сердился. В голосе прорывались рычащие нотки. Тихие осторожные голоса, но ей показалось, что они кричат у нее в голове. Регина застонала, голоса затихли, на тело опустилось что-то большое и тяжелое, но родное и ласковое. Слегка запахло псиной, сразу стало легче, и она опять провалилась в небытие.

Иногда Регина чувствовала, как в сгиб рук входят острые иглы, и по венам растекается прохлада лекарств. Как кто-то протирает ее тело влажными салфетками, смазывает раны горькими травяными мазями.

Наконец она смогла открыть глаза. Безразлично осмотрелась. Большая комната без окон. Горят светильники, и не понять, ночь сейчас или день. Она с трудом повернулась и обнаружила рядом с собой на подушке русую голову. Голова приподнялась. Длинная челка падала на один глаз, зато второй сиял голубизной весеннего неба и вертикальными зрачками. Регина заорала бы от неожиданности, если бы у нее были силы, но вместо крика с ее губ сорвался тихий хрип.

– Ну, наконец-то. Я думал, ты не очнешься.

Парень подложил руку под голову и широко усмехнулся. Клыков не было, и Регина вздохнула с облегчением, настороженно наблюдая за незнакомцем.

– Ты кто?

– Твой дневной нянь, пока Мэт тягается за Лоренцо. Мое имя Дик. Я волк и еда вампиров. – Он протянул руку и показал многочисленные белые шрамы.

Парень оказался худощавым, не выше ее ростом. Он был одет в одни лишь спортивные штаны, на правом плече виднелись три глубоких царапины, уже заживающие. Словно большой зверь полоснул когтистой лапой. Мысли текли вяло и лениво, ничего не хотелось, ни есть, ни пить, хотелось лишь лежать и чтобы ее никто не трогал. Но Дик был настойчив, он заставил ее сесть, подождал, пока у нее перестанет кружиться голова, и с видом настоящего медбрата сунул ей в рот градусник.

– Температуры нет, значит, опасность миновала. – Он широко улыбнулся. – Тебе здесь букет передали. От какого-то котика. Дружок?

Дик махнул головой на прикроватную тумбу, на которой стоял букет алых гвоздик. В нем торчала карточка. Волк вытащил ее и протянул Регине.

«Вчера был на концерте юных флейтистов. Впечатлен талантом Бартона. С нетерпением жду нашей с тобой встречи, милашка».

Гад! Сил злиться не было, хотелось разреветься от безысходности. Как она сможет противостоять таким монстрам, как Лоренцо и Ани? И что теперь делать? Из-за нее брат в опасности, это она во всем виновата! Регина зло дернула ногой и испуганно откинула одеяло, почувствовав тяжесть на лодыжке.

– Мастер приказал. Но она длинная, как раз до уборной достает.

Правую ногу обхватывал тонкий браслет, от которого тянулась легкая, но даже на вид прочная цепь. Посадил на цепь, как собачонку, горько подумала Регина.

Вновь накатили страшные воспоминания, а следом за ними и липкий тягучий страх, от которого свело желудок. Она вспомнила ненавистный голос, которому было невозможно противиться,  который  легко ломал сопротивление, заставляя ощущать себя куклой. Куклой на цепочке...

– Сука.

– Кто, Лоренцо? Еще какая, – согласно кивнул Дик.

– Чтоб он сдох.

– Мне было бы жаль. Лоренцо запер Ани в ящике, без пищи и возможности двигаться. Думаю, когда она выйдет, тебе потребуется усиленная охрана, – тихо сказал Дик.

– Плевать.

– Приходил Деймон.  Он хотел на тебя посмотреть.

Значит, тот приятный голос принадлежал ему. Жаль не познакомились, хотелось бы с ним пообщаться.

– Зачем?

Регина отвернулась. Не все ли равно? Она больше никогда не будет прежней. В душе было пусто, будто кто-то высосал из нее все счастье и хорошие воспоминания, а взамен не дал ничего.

– Это Деймон поднял тебя на ноги! Это его сила вытянула тебя из Сумеречной долины! Он перекидывался в пса и делился с тобой силой зверя.

– Ты тоже? – безразлично спросила Регина не глядя на оборотня.

– Нет. Владыка не велел.

– А?..

– А Деймону всегда было плевать на приказы.

А тебе, значит, не плевать. Ясно.

– Я проиграла, – тихо шепнула Регина и почувствовала, как в глазах защипало. Не хватало еще разреветься, как слабая сдавшаяся девчонка. – На мне цепь, на тумбочке лежит ошейник, который Лоренцо нацепит на меня, как только шея заживет.

– Это подарок пса. Серебро. Ничего больше. Деймон сказал, чтобы ты носила его как украшение, не остерегаясь. Он не защитит от Лоренцо, но защитит от других желающих твоей крови. От вампиров и от оборотней.

– Почему он заботится обо мне? – Регина подняла глаза на оборотня, и тот отвел взгляд.

– Потому что его просили спасти тебя. Деймон не простой оборотень. Он бывший любовник Девы без Имени и проводник.

У Регины на мгновение появился интерес. Да ну! Этого просто не может быть! Проводников не существует, как не существует мира Изнанки.

– Но ведь это сказки!

– Значит, ты должна сказочному персонажу.

Проводник. Тот, кто умеет просачиваться сквозь мир яви и мир Изнанки, исподней стороны. Не верится! Её разыгрывают!

Откинувшись на подушку, она расхохоталась, и смеялась, пока истерика перешла в тихие сдавленные рыдания, пока Дик не обнял её за плечи, прижимая к себе, баюкая и шепча на ухо всякие глупости. Какая она красивая, смелая, умная, и как у неё все будет хорошо...

– Я не плачу, – шептала Регина, вжимаясь в твердые плечи оборотня. – Это просто что-то в глаза попало.

Регина вздохнула, сил хватило только на истерику, а теперь усталость навалилась, заставляя закрыть глаза.

Уже засыпая, Регина подумала, что все равно убьет Лоренцо. Она представила, как вгоняет кол в сердце вампира, и невольно улыбнулась. Ей должно было стать не по себе – ведь она планирует убийство и даже не морщится. Но не стало. Наоборот, от картины корчащегося в агонии Лоренцо она почувствовала себя почти живой. И почти поверила, что стоит убить Лоренцо – и она сможет забыть обо всем и стать прежней.