Глава 3

Той ночью я так и не уснула. Настроение было плохое, точно таким же было и самочувствие. Голова раскалывалась, душу терзали сомнения, а глаза болели так, будто я всю ночь прорыдала.

Встала я только в восьмом часу утра. Лениво добрела до ванной комнаты и, остановившись напротив зеркала, замерла. Картина маслом "Бабка-Ёжка поутру". И ни контрастный душ, ни горький кофе эту картину не сделали лучше.

Против своего обычая всегда и везде выглядеть хорошо, я отыскала в недрах своего шкафа старые потертые джинсы и безмерно растянутую кофту. Волосы я завязала в обычную гульку,а на лицо не стала наносить никакой косметики. Сегодня не хотелось прихорашиваться ни для себя, ни для призрака. Он не оценит, а я люблю себя любой. Приведя себя в божеский вид и немного прибравшись в комнате, я решила обосноваться на кухне. Сперва по инерции я направилась к холодильнику, чтобы приступить к готовке чего-нибудь вкусненького, но, в очередной раз вспомнив, что мой предстоящий гость не совсем человек, махнула рукой и засела за ноутбук.

Я с удовольствием хотела бы сказать, что принялась за изучение информации о друзьях Бероева с энтузиазмом, но это было не так. Однако, несмотря на свою лень и апатию, каждого человека в этом списке я изучала долго и нудно.

От Романа Лыкова ответа так и не пришло. Но расстраиваться по данному поводу я не спешила. Время раннее, может, он ещё спал или как раз в это время шел на работу. Хотя интуиция мне подсказывала… Нет. Громко кричала, что и не ответит мне этот Лыков. Не знаю почему, но мне казалось, что раз он сразу не ответил, значит, и не ответит. Писать кому-то еще, я не решилась. Я рассудила, что лучше сначала посоветоваться с призраком и только потом действовать.

Ровно в десять часов я задумалась о приходе Виктора: "А как он даст знать, что уже пришёл? Сразу появится в квартире? Или предварительно позвонит в дверной звонок?"

И тут же подумала: «А может ли он касаться поверхностей и пользоваться предметами?» Насколько я помнила по фильмам, призраки долго учатся этому. Обладает ли мой призрак таким умением?

Размышляя, я на автопилоте дошла до входной двери и, открыв её настежь, застыла. Передо мной стоялВиктор. В своём неизменном одеянии и со скрытым значением предгрозовых глаз. Он просто стоял на одном месте и внимательно смотрел на меня. А я взирала на него и понимала всю степень моей безвыходности. Мне так непреодолимо захотелось подойти к нему и прижаться к твердой и теплой груди. Найти понимание и поддержку в его объятьях. Но осознание суровой реальности тяжким грузом висело у меня на плечах. Он призрак, а, соответственно, не мог согреть меня своим теплом. И мне только и оставалось, что натянуто улыбнуться своему гостю и, отступив немного в сторону, жестом пригласить его войти.

– Доброе утро, Мари, – как-то устало поздоровался призрак.

Я лишь кивнула в знак приветствия и первой вошла в кухню. Краем глаза я видела, что Виктор сразу заметил включенный ноутбук, но никак не прокомментировал. Он занял соседнее место рядом с моим, чем вызвал у меня удивление и легкую улыбку.

– Что? – не глядя на меня, спросил Виктор. Я же лишь отрицательно покачала головой.

"Значит, нужным умением он владеет. Почему же тогда не позвонил в звонок?" – подумалось мне.

– Почему не появился сразу в квартире? – задала я вообще не тот вопрос.

Виктор пожал плечами, неотрывно смотря в монитор ноутбука.

– Я воспитанный призрак, – без тени улыбки ответил он и кивком головы указал на ноутбук. – Этот якобы друг не отвечал?

– А почему «якобы»? Ты что-то вспомнил? – проигнорировав его вопрос, спросила я.

– Нет. Но настоящие друзья не игнорируют сообщения о хорошем друге. По крайней мере, я бы хоть что-то да ответил бы.

– Не ответил, – сказала я, присаживаясь рядом с призраком. – Что будем делать?

– Не знаю. Писать всем из списка друзейнесколько подозрительно. А мне не хочется, чтобы у тебя были из-за меня проблемы.

– Ты так говоришь, будто погиб не в авиакатастрофе, а тебя убили.

– Я уже ни в чем не уверен, Мари, – глубоко вздохнув, произнёс Виктор, но взгляда от монитора не отвёл.

Или он избегал моего взгляда?

– Аргументируй свои слова. Ты что-то вспомнил?

– Нет, – отрицательно покачав головой, ответил призрак. – Но сегодня  впервые за все это время я не перенесся против своего желания на место катастрофы. Да и есть ли это место на самом деле?

– И где же ты был?

– В городе. Бродил по улицам и пытался вспомнить что-то еще. Не вспомнил.

– Жаль. Но я думаю, что еще нескольким товарищам из твоего списка друзей всё же нужно написать, вдруг кто-то отзовётся.

– Пиши.

Я ему так и не рассказала, что снилось мне ночью. Просто не захотела его ещё больше тревожить.

Я написала ещё двоим. Мужчине и одной девушке, матери двоих детей. Просто мне показалось, что она как никто другой должна проникнуться моим письмом-переживанием,в котором я пыталась найти друга.

Но ни от молодой матери, ни от других «друзей» Бероева ответа не пришло ни в тот день, ни в последующие три дня.

Я, откровенно говоря, не знала, чем ещё помочь моему призраку. Детективные фильмы я не смотрела, книги этого жанра не читала. Да и не было у меня знакомых в правоохранительных органах.

Идти в полицию я боялась, а Виктор не видел смысла. Он так ничего нового и не вспомнил. Бероев всё больше хмурился и часто молча смотрел на фото сына, скорее всего, силясь что-то вспомнить. Я же чувствовала себя бесполезным приложением к ноутбуку. И чем дольше это продолжалось, тем больше мне хотелось поскорее все закончить и вернуться к нормальной жизни.

Из своих наблюдений за призрачным гостем я сделала вывод, что мне достался не злостный дух. Виктор всегда был учтив, спокоен и задумчив. И прогонять его и отказывать в помощи больше не хотелось. Все чаще я ловила себя на мысли, что действительно хочу ему помочь.На самом деле хотелось найти его сына и удостовериться, что с мальчиком все в порядке.

Зоной нашей постоянной дислокации стала кухня. Пока я готовила еду или мыла посуду, Виктор сидел на своем неизменном месте, смотря в экран ноутбука или следя за мной. Он не скрывал пытливого взгляда своих пасмурных глаз. И порой мне начинало казаться, что он и вправду получал удовольствие, наблюдая за мной.

Виктор много расспрашивал обо мне, а я не видела смысла что-то от него скрывать. За эти дни он стал мне родным и близким, вот только при этом оставался призрачным и неживым.

Страшные сны мне больше не снились, хотя срок в три дня трудно было назвать продолжительным промежутком времени для того, чтобы делать поспешные выводы. Но ежевечерние опасения насчет предстоящей ночи уходили вместе с появлением красочных и добрых сновидений.

Где в эти ночи был мой призрак, мне было неизвестно. Я не решалась спрашивать об этом, а сам он не спешил мне рассказывать о своих странствиях за пределами моей жилплощади.

На четвертый день, а вернее, поздним вечером, сидя на кухне и смотря на грустный профиль своего постоянного гостя, я задумалась о несправедливости жизни и судьбы. Просто не верилось, что при жизни Виктор был плохим человеком. Только не с его принципами и рассуждениями. Ведь даже теперь он не позволял себе поступать не по-джентльменски. И чем дольше я с ним общалась, тем четче понимала, что если бы мы встретились в реальной жизни и хоть немного пообщались, я бы обязательно обратила на него внимание. Он манил. Его глаза таили нераскрытую загадку. А редкая улыбка заставляла сердце пропускать удары.

Никто из «друзей» так и не ответил. Я тихо и злобно их проклинала и с беспокойством косилась на своего призрака. Он оставался невозмутимо-сосредоточенным.

– Мари, подскажи, пожалуйста, сколько кладбищ у нас в городе? – прервал мои невеселые мысли Виктор.

Я встрепенулась, непонимающе посмотрела на своего гостя и лишь спустя минуту ответила:

– Два.

– А ты не против, если следующие два твоих выходных мы проведем в не очень увеселительных прогулках по ним? – пристально глядя на меня, спросил мой призрак.

М-да, перспектива не очень радужная.

– Не против. Если честно, я сама сегодня на работе думала об этом, но потом закрутилась, и совсем вылетело из головы, –  ответила я.

– Хорошо. Давай прощаться? Время уже позднее, да и ты наверняка устала, – поднимаясь со своего места и закрывая ноутбук, тихо произнес Бероев.

К слову сказать, мой призрак довольно хорошо мог двигать и перемещать предметы. Но пользовался своим умением крайне редко, только при необходимости.

Я безмолвной куклой поднялась со своего места и, как и прежде, пропускаемая вперед, направилась в сторону входной двери, но на полпути остановилась. Обернувшись, я внимательно посмотрела на Виктора.

– Ты снова будешь в своем личном аду? – тихо спросила я.

По истечении трех дней я до сих пор с содроганием вспоминала тот сон и свои чувства в нём. Я не хотела, категорически не хотела, чтобы мой призрак переносился туда ночью и в сотый раз переживал ту ужасную ледяную бурю и чувствовал себя покинутым и никому ненужным.

Виктор грустно улыбнулся. Медленно поднял руку так, словно хотел провести своей ладонью по моей щеке, но, опомнившись, обреченно опустил ее вниз и глубоко выдохнул.

– Сладких снов, Мари, – с легкой улыбкой сказал Виктор и взглядом попросил открыть ему дверь.

Я проглотила ком в горле и, пересилив себя, открыла треклятую дверь. В полнейшем молчании я наблюдала, как он скрывается за пролетом этажей, а потом громко хлопнула дверью.

Немного убравшись в кухне и приняв душ, я примостиласьна своей кровати. Против обычаяя включила телевизор и, отыскав музыкальный канал, убрала звук до минимума и устало закрыла глаза. Находиться наедине со своими мыслями не хотелось. Думать – тем более, а не думать не получалось. Меня до дрожи в коленях пугал завтрашний день. Но поделиться хоть с кем-то своим страхом я не могла.

После встречи с призраком я отдалилась от подруг, сославшись на занятость и усталость. Пришлось даже солгать, что нашла подработку, мол, хочу поднакопить денег на предстоящий отпуск. Они поверили, потому что отлично знали мою слабость к чему-то необычному и труднодоступному. Родители же жили в пригороде и уже привыкли, что я чаще звоню, чем приезжаю к ним в гости. И только после встречи с Виктором мне стало стыдно перед своими родными. Никудышная из меня получилась дочь. Бываю редко, по дому практически не помогаю, хотя раньше, в детстве, я обожала вместе с мамой возиться в саду или огороде. Повзрослев, я кардинально поменяла свои приоритеты и злилась, когда нужно было портить свой красивый и аккуратный маникюр в ковырянии с землей или еще чем-то в этом роде…

Я посмотрела на часы. Без десяти одиннадцать. Интересно, родители уже легли спать? Захотелось просто услышать спокойный и добрый мамин голос. А еще лучше – оказаться в её родных и надежных объятьях и поделиться с ней своими переживаниями и страхами. Но… Мысль не успела сформироваться, а я уже провалилась в сон.

Берег моря. Грозовое небо хмурилось, но солнце все же пыталось пробиться сквозь густые облака. Сильный ветер развевал мое легкое платье, а длинные волосы нещадно лезли в глаза. Собрав их в одну руку, я огляделась по сторонам, но никого не было рядом, только бушующее море и предгрозовое небо.

Шаги давались трудно, да и не знала я, куда мне идти. Хотелось как можно дальше отойти от воды, чтобы холодные брызги не касались меня, но ноги увязали в мокром песке, заставляя спотыкаться на каждом шагу и сквозь зубы ругаться.

Очередной трудно давшийся шаг и сильный порыв ветра… От злости и холода я топнула ногой, как капризный ребенок и, отпустив свои волосы, подняла голову вверх. Гром и молния. Я вздрогнула, но все же залюбовалась зловещей серостью неба. Оно в тот момент было так похоже цветом на глаза Виктора...

– Отпусти меня, – прошептала я, убирая волосы с лица при очередном порыве ветра. – Отпусти меня, – повторила я, глядя то в небо, то в море.

Но сон не отпускал. А я не знала, что мне делать. Не знала, как вырваться из него. И возможно ли это вообще.

Метрах в пятидесяти от себя я заметила качели. Их не трогал ветер, они тихо и мирно стояли на берегу, ожидая чьего-то прихода. Вот только чьего?..

Преодолеть расстояние до них оказалось тем еще испытанием. Я шла, падала, вновь поднималась и снова шла против ветра. Глупо, конечно, но эти качели почему-то стали для меня островком спасения. Мне казалось, что там ветер не будет меня трогать, что там мне будет спокойно и тепло.

Мне казалось, что я шла (или точнее, ползла?) к этим качелям целую вечность, а приблизившись, просто рухнула на них. Я устало перевела дух и на мгновение прикрыла глаза. За это время ветер немного стих, и небо прояснилось. Море было такое спокойное и гладкое, будто и не оно еще секунду назад штормило и бушевало. Грустно улыбнувшись такой резкой перемене, я устало оперлась о канат качелей и вновь прикрыла глаза...