Черное траурное небо. Холодные слезы-звезды. Мертвая заледенелая дорога. Я неслась по Садовому кольцу, забыв про все ограничения скорости, видела камеры ДПС и знала, что меня ждут штрафы. Сейчас я была готова отдать последние деньги, только бы быстрее оказаться рядом с Милой. Я не представляла, что чувствует бедная девочка. Мне самой было больно от мысли, что Ольга… Нет, я не могла этого произнести. Вдруг, какая-то ошибка? Вдруг, злая шутка Милы? Хотя она никогда бы не стала так шутить.
Я въехала в их двор, с трудом припарковалась где-то сбоку от стоянки и бросилась к квартире Матвея. Мила не объяснила, как произошло несчастье с ее мамой, и я думала о худшем. А если это так, нельзя было оставлять Красовскую одну. Я долго трезвонила в домофон до того, как кто-то, даже не спрашивая, открыл дверь, а поднявшись на этаж я увидела дверь в квартиру приоткрытой.
— Мила! — позвала я, медленно ступая в прихожую. — Мила, это я —
Когда умирает дорогой нам человек, очень сложно смириться с потерей. Мы цепляемся за каждую ниточку только лишь затем, чтобы вновь почувствовать его присутствие. Нам кажется, что панихида, прощание и достойные похороны— это та малость, которую мы должны сделать для него. Это не так. Его уже нет с нами и ему не важно, что зал украшен сотнями любимых роз, негромко играет обожаемая песня, а близкие роняют слезы, шепча, каким замечательным человеком он был. Думать надо о живых, о тех, кого он оставил, о тех, кто нуждается в поддержке. Могла ли я сделать что-то для Ольги? Нет. Но осталась Мила, которая нуждалась во мне, как никогда. Малышка даже не представляла, в водовороте каких событий оказалась.Я не отходила от девочки ни на шаг. Она крепко сжимала мою руку, когда ей позволили в последний раз взглянуть в лицо матери. Мы вместе принимали соболезнования каких-то незнакомых людей, которых Мила видела впервые. Вместе ехали от зала панихиды до кладбища. Вместе смотрели
У каждого человека есть предел. Предел терпения, возможностей, сил… Я своего достигла, когда вымотанная всеми неурядицами потеряла сознание в душе. Мне повезло, что почти сразу меня нашел Денис. Он вернулся несколько часов назад, но не стал меня будить, а потом спустился вниз за завтраком как раз тогда, когда я проснулась и пошла в ванную. Найдя меня без сознания в душевой кабине, мой возлюбленный страшно перепугался. Неудивительно, что после всего случившегося первой мыслью было, что на меня напали. Он отнес меня в номер, уложил на кровать и вызвал скорую. Я пришла в себя еще до приезда медиков, но меня все равно забрали в больницу.Всю дорогу в карете скорой помощи Денис не отпускал мою руку. Я видела, как он переживает за меня, но эгоистично радовалась этому. Он рядом, он со мной, он боится за меня… О чем еще можно мечтать? Только быть с ним всю свою жизнь. Вот только на душе у меня было неспокойно, ведь время позднее, а я все еще не знала, как дела у Милы.
Беда не приходит одна. Глупое, набившее оскомину выражение, как никогда кстати, подходило под ситуацию. Что случилось? Почему не проходило ни дня, чтобы мы не получали очередной удар судьбы? Теперь все было еще страшнее — дело касалось ребенка! Ведь в свои шестнадцать Мила была совсем еще девочкой.—Как Мила пропала? —отойдя от шока, спросила я.—Зинаида Ивановна сказала, что Матвей прислал за падчерицей водителя, он хотел побеседовать с Красовской в офисе. Девчонка уехала. Матвей только что вернулся, но один, где Мила не знает, говорит, что она давно должна быть дома,— ответил Денис, и снова прислонил телефон к уху. —Не берет трубку. Я еду туда.—Я с тобой!—И речи быть не может. Помнишь, что врач говорил…—Хочешь оставить меня одну? Я буду изводиться, сидя дома, и если что-то случится, то никто мне не поможет.—Это шантаж?&m
Говорят, человек становится взрослым, когда готов брать на себя ответственность и достойно ее нести. Была ли я готова взять на себя ответственность за Милу? Нет. Однозначно нет. Совсем недавно я сама жила с родителями, а мои первые самостоятельные шаги были настолько несмелыми, что вряд ли получилось далеко продвинуться. Решиться на то, чтобы перевезти к себе шестнадцатилетнего подростка, которому нужен присмотр взрослого, настоящего взрослого, было безумием. Но еще большим безумием стало бы, если я позволила девчонке остаться с Матвеем.Мы привезли Красовскую к нам домой на Яузский. Всю дорогу малышку тошнило. Стоило машине немного проехать, как выпитый алкоголь дал о себе знать. Выбора у нас не оставалось, и приходилось тормозить по первому требованию, чтобы Мила успела выбежать на улицу до «извержения вулкана». Добравшись наконец до дома, под недовольным взглядом консьержки, мы отнесли Красовскую наверх. Точнее, эту функцию взял на себя Викинг, правда, малышка
Чтобы получить прочную, износостойкую сталь, ее необходимо закалить, то же должно произойти с человеком, чтобы его характер стал твердым. Мой характер был отнюдь не стальным. Несмотря на все те неурядицы, что воспитывали во мне взрослого человека, я все еще была трусихой. Услышав от Дениса, что его бывшая будет на ресторанной премии, я стушевалась. Мое желание сопровождать Власова мигом испарилось, но я не успела возразить…—Лисенок, не смей говорить, что не пойдешь! Ты моя девушка и мне важно <i>твое</i> присутствие!—Думаешь, это хорошая идея? Денис, как ты себе представляешь меня и Лену за одним столиком?—Она знает, что я буду с тобой, а значит, понимает, на что идет. Если Лена хочет видеть нас вместе, пусть смотрит в свое удовольствие…—Это жестоко!—Нет, Алиса. Она должна в конце концов понять, что мы вместе, что я выбрал тебя и пора оставить нас в покое.&mdas
Общая беда может примирить даже врагов. Мои отношения с Андреем с самого начала не складывались. Я всегда ему не нравилась, а он, кроме неприязни, вызывал во мне страх. Сейчас все прошлые обиды ушли на задний план. Я даже простила тот случай, когда парень пытался споить Дениса, чтобы Лена смогла его соблазнить. Андрей доказал, что в первую очередь он друг Власова, и все остальное теперь было неважно.—Рыжая, не кипишуй. Ден сказал, что уедет до вечера?—Да. Сказал, что у него какие-то дела.—Может, так оно и есть. Нужно ждать его дома, а если не объявится до ночи, тогда начнем переживать.—А вдруг что-то случилось?—Если бы случилось, мы бы узнали. Если он недоступен, значит, может быть действительно занят.Андрей кивнул официанту, который приносил нам чай, положил ему в карман пятьсот рублей и попросил сразу позвонить, если Власов появится во «Фьюжне».—Слуша
Самые близкие люди— это наша семья. Но, к сожалению, не для всех это так. У моего Дениса остался только один родной человек— дядя, брат его матери. Казалось бы, после трагедии, унесшей жизни Сергея и Марины Власовых, два Дениса— дядя и племянник, должны были найти друг в друге поддержку, но этого не случилось. В чем причина того, что взрослый мужчина отправил одиннадцатилетнего мальчика, сына родной сестры, в детский дом? Неужели семейные ссоры оказались превыше человеческого сострадания? Неужели, из-за давних обид можно с легкостью отказаться от ребенка, в котором течет родная кровь? Когда я узнала историю Дениса Суворова, во мне возникли два одинаково сильных чувства— жалость к своему возлюбленному и презрение к его дяде. Именно поэтому, увидев его на нашем пороге, я не смогла гостеприимно улыбнуться и всем своим видом показала, что этот человек мне неприятен.—Что тебе нужно? —нахмурился Денис.&m
Каждый человек может оказаться в неловкой ситуации, например, поскользнувшись в гололед и неуклюже растянувшись на глазах прохожих. Но незнакомые люди, скорее всего, не придадут значения вашему конфузу, пройдут мимо, а через пару минут и вовсе забудут. Другое дело оказаться в неловкой ситуации перед своим другом. Но вот в чем странность— порой нам бывает неудобно не от собственного проступка, а от того, что мы становимся свидетелем того, что не предназначалось нашим глазам. Я не должна была чувствовать неловкость, тем не менее смутилась, когда увидела Костю с отчимом Милы.—Элис? —растерялся Воронов. —Что-то случилось?—Нет, но нам нужно поговорить,— ответила я.—Алиса, здравствуй. Надеюсь, Мила не доставляет хлопот? —вежливо поинтересовался Матвей, хотя прекрасно знал мой ответ.—Нет, она умница.—Что ж, мне пора. Всего хорошего,&m