Глава 2

Крови было много.

Дар почуял её аж за целый квартал — нюх оборотней способен и не на такое. Как и зрение, и слух… в общем, всё, что сопутствует обрастанию мехом, наряду с пользой приносит ещё и массу неудобств. Особенно если ты альфа-медведь, а значит, самый сильный в округе. По всем параметрам, мать их так.

Нет, запаха крови Дар не просто не любил — терпеть не мог. Как можно любить эту металлическую вонь, раздражающую нос похуже, чем духи бордельной мамаши? Хотя волкам нравится. И вампирам. Этим хочешь не хочешь, а человеческой кровушки подавай литрами.

Дар осторожно выглянул из-за угла, проводил взглядом проехавший мимо кар. Не то чтобы ему нужно прятаться, однако давняя привычка — сначала оценивать ситуацию и только потом творить всякие глупости — берёт своё. В паре сотен метров от его укрытия, у порога старого дома, крутилась группа полицейских. Важные, в форме и при погонах, и все поголовно с блокнотиками в холёных ручках. Можно подумать, есть какой-то прок от их писулек.

«Интересно, чья сегодня смена?..»

Подходить ближе, чтобы узнать, не пришлось. Да что там — Дар и додумать-то мысль толком не успел, как из дома выплыл, иначе не скажешь, Анри Делатт. В неизменном котелке, в грязно-бежевом плаще; как всегда делающий вид, будто он куда умнее, чем есть на самом деле. В республиканской полиции с умными людьми вообще беда. Как и во всей республике, впрочем. Дар мог бы насчитать максимум три десятка человек, чьим умом стоило бы восхищаться. И треть из них к добропорядочным гражданам не относится.

Слава всем духам, Кэм не потащилась с ним. Одни боги знают, как ему удалось уговорить её остаться в ратуше и ждать его там — нечего самой айнэ Кэмерин шляться по местам преступления. Особенно если там Делатт, которого она мечтает загрызть последние лет десять — «за феерическую тупость и бесполезность для человечества».

— Дар.

А, нет, не удалось.

Он оглянулся на голос. С собранными в косу волосами, в джинсах и толстовке Кэм мало напоминала ту грациозную леди на высоченных каблуках, коей была всего каких-то полчаса назад.

— Что ты здесь делаешь? — потерев переносицу, поинтересовался Дар.

Место удачное, плохо проглядываемое, однако же не к лицу хозяйке Севера шляться по всяким подворотням. Это его работа, в конце концов! И она ему очень даже нравится. Куда больше скучных заседаний городского совета, куда Кэм так и норовит его затащить. Не столько пользы ради, сколько чтобы позлить достопочтенных господ.

— А ты думал, я буду преспокойно попивать винишко, пока в моём городе убивают моих маршалов?

— Не твоих.

Кэм весьма красноречиво фыркнула. Правда, не столь равнодушно, как хотела. В конце концов, они со Стефаном были близки. Не любовники, даже не друзья, но Стефан был на их стороне с тех пор, как Кэм села в главное кресло городской ратуши.

— Тебе нельзя здесь быть, — Дар кивнул на толпу полицейских, бестолково кружащих вокруг места преступления. И двух журналистов с фотоаппаратами наперевес. Представить в утренней газете фотографию Кэм — в непотребном для префекта Греймора виде — оказалось несложно. Как и возможные заголовки.

— Если кто в этом городе и может быть там, где пожелает, так это я.

— Кэм.

Она посмотрела упрямо, сложив руки на груди. Даже губы надула, точь-в-точь капризное дитя. Дара нельзя было на это купить — от наивной девочки в Кэм нет ничего. Наивные не устраивают революций, не захватывают власть и не держат за яйца весь городской совет вот уже несколько лет как. Не без его, Дара, помощи, разумеется…

Всё же он преступно слаб к доверчиво распахнутым глазам. Даже если в них нет и капли искренности.

— Ладно, — он вздохнул. — Жди у задней двери. И не попадись никому на глаза!

— Ты меня учить будешь?

Кэм вскинула бровь, вмиг став самой собой. Аж жутко стало. И уши к голове прижать захотелось; неважно, что он в любом виде больше, выше и сильнее своей невестки.

Ну, насчёт «сильнее» он, может, и погорячился — ему ли не знать, насколько страшна Кэм в звериной форме?

— Я бы и рад, да кто бы слушал? — ехидно отозвался Дар, снова выглядывая из-за угла. — Всё, иди отсюда, я развлеку наших героев.

На сей раз Кэм не спорила. Натянула капюшон толстовки пониже, шагнула в тень переулка и скрылась за домом. Оставалось вздохнуть ещё раз, скорбно покачать головой — о, Хаос великий, за что ему всё это! — прежде чем вынырнуть из своего сомнительного укрытия и выйти на широкую улицу.

Его заметили сразу. Он и сотни шагов не прошёл, прежде чем копы будто по команде подняли головы и повернулись в его сторону. Остаться незамеченным, с его-то ростом — та ещё проблемка. (Нет, он мог, но именно сейчас играть в мастера скрытности совсем ни к чему.) И Дару в последнее время казалось, что у комиссара Делатта на него чуйка. Стоило пожелать куда-то войти, перекинуться парой слов с нужными людьми, — засранец тут же оказывался поблизости и подозрительно глазел из-под идиотской шляпы. Не следил, слежку Дар приметил бы сразу. Но умудрялся путаться под ногами везде и всюду, особенно когда дело касалось предприятий… не совсем законных.

Чуйка же, не иначе. И на нюх детектива не спишешь, детектив из Делатта, прямо сказать, так себе.

— Анри! Давно не виделись, приятель! — оскалился Дар, картинно раскинув руки в стороны. — Милый халатик. Небось из дома выдернули, бедняга?

Делатт скрипнул зубами так отчетливо, что наверняка услышали и его болванчики. К пистолету на поясе потянулся и почти сразу же отдёрнул руку. Но Дар всё равно заметил и прищёлкнул языком. Нет, убивать его на глазах небольшой толпы почтенный комиссар не стал бы (да и не сумел бы), однако шуточка его задела. И поделом — кто там вчера в баре трепался про меховых шлюх?

— Арн Шанда́р, — процедил Делатт, — прошу извинить, но я слишком занят…

— К чему этот официоз? Просто Дар! — он улыбнулся ещё шире, делая вид, что окончания фразы не услышал. — Так что, пропустишь меня в этот миленький домик?

— С чего бы вдруг? Это место преступления, мы ещё не закончили, посторонним не положено…

Не положено, это верно. Только если ты не ищейка Совета, в его случае — ищейка Кэм. Подчиняться снулым рыбам из городского совета Дар не стал бы даже под дулом пистолета.

— Да ну какой же я посторонний, комиссар? — он всплеснул руками, чуть сдвинулся в сторону, чтобы закрыть Анри от чересчур любопытных журналюг. Дар сегодня не в той форме, в которой стоит позировать фотографам; а без фотографии комиссара они как-нибудь обойдутся. — Давай хотя бы на этот раз обойдёмся без выяснения моих прав и свобод? Тем более у меня есть то, чего нет у твоих истуканов с бумажками.

— И что же это? — пуще прежнего скривился Делатт.

«Варенья ему притащить, что ли? А то рожа такая, будто он только и делает, что лимоны жрёт».

— Ум и бесспорная привлекательность, — Дар чуть склонился к нему и понизил голос: — А ещё нюх и слух, Анри. Предлагаю сделать вид, что ты рад моей помощи. И ты будешь, уж поверь.

— Очень сомневаюсь, — буркнул Делатт. Но из-за плеча выглянул, махнул полицейскому, что торчал у дверей, веля пропустить. Тот смерил его подозрительным взглядом, но уточнять ничего не стал. Шанда́ра гро Магра́та знают все в городе.

Крепкая дубовая дверь открылась с лёгким скрипом. Стефан, при всех его достоинствах, не был ни рукастым, ни особо притязательным в быту. Охотники на нечисть — люди занятые, днём с куда большей охотой отоспятся после тяжёлой ночки, а не побегут хлопотать по хозяйству, смазывая петли или вытирая пыль с полок. Дар, хоть и не был частым гостем в этом доме, не мог припомнить, чтобы Стеф что-то готовил. Обычно тот заказывал еду в ближайших ресторанчиках.

Он поморщился, стоило пройти чуть дальше по коридору — внутри запах крови был совсем невыносимым, — и сразу же направился к задней двери, чтобы впустить Кэм.

— Фу, — скривилась она, едва войдя.

Стефан лежал аккурат посреди гостиной — пугающе неподвижный, нелепо изломанный. Трупы почти всегда застывают в глупых позах, если это не киношная картинка на экране визора. Лужа подсыхающей крови расплылась вокруг тела маршала, окружила его тёмно-багряным ореолом, подчёркивая сероватую бледность кожи.

Дар натянул кожаные перчатки — всегда носил их в кармане, привычка осталась ещё с академской юности, — и, подавив всплеск дурноты, опустился рядом с телом. Согнул-разогнул руку, тяжёлую и холодную; оттянул веко — блёкло-голубой глаз ещё не начал мутнеть; прошёлся взглядом по рубашке, заскорузлой от крови, но лезть под неё не решился. Не хотелось ненароком что-нибудь испортить, пусть тело и лежало в ожидании катафалка, обведённое мелом и уже никому особо не интересное.

Никому, кроме Дара.

— Свеженький, — пробормотал он, — ещё даже коченеть не надумал. Полагаю, убийца в сердце метил. Для надёжности ещё надо было голову откромсать, но это дельце не из лёгких.

— Хм, ты имеешь в виду, чтобы его не подняли вампиром?

— Ну да. Сама ведь знаешь, Стеф был большой любитель клыкастых утех. Убийца, похоже, знал тоже.

— Да все знали, — невесело фыркнула Кэм.

Дар поднялся на ноги и внимательно огляделся вокруг. Осколки зеркала, разбитая пепельница и разнесённый в щепки журнальный столик могли бы сойти за следы борьбы… да всё равно здесь слишком чисто. Смерть после борьбы — всегда грязь, куча следов и отпечатков подошв.

Жаль, Дар не успел до появления полицейских: можно было попробовать унюхать убийцу. Каждый человек, оборотень, зверь — все пахнут по-разному. Вот от Кэм пахнет мехом, как и от всей их мохнатой братии; а ещё мёдом и детством — из-за маленького Хоты.

Он принюхался снова, удручённо помотал головой — ничего. Потянулся было отбросить со лба длинные волосы, но, вспомнив, где только что побывали эти перчатки, резко передумал. Красоту навести можно и попозже.

— Странно это всё, — проговорил он неохотно. — Не могу сказать, знал ли Стефан противника или тот был слишком силён, чтобы дать ему должный отпор. В пользу первого говорит то, что оружия при нём не было…

— Может, вампиры его и грохнули? — резонно предположила Кэм.

Резонно, да лишь на первый взгляд.

— Вампиры — и грохнули маршала-вампиролюба? — хохотнул Дар. — Не дури, детка, они поди со злости все клыки в пыль сотрут.

— Я тебе не детка, засранец. У тебя-то версии какие есть или признаешь уже, что следак из тебя так себе?

— Увы, увы, детка. Судмедэкспертиза не входит в обширный список моих выдающихся достоинств.

Они оба усмехнулись, но лично Дар был далёк от веселья. Просто с их образом жизни либо привыкаешь ко всякому дерьму и учишься хихикать над трупом хорошего знакомца, либо бросаешь всё к трёханой матери да ползёшь к себе в берлогу — удить рыбу и разбивать огородик.

«Пастораль прямо, хоть кино снимай да по визору показывай. Не хватает только миленькой дурочки на кухне да выводка медвежат во дворе», — чуть нервно заметил Дар про себя.

Лужа крови вдруг показалась не такой уж и гадкой. Всё повеселее огородиков и дурочек.

— Филейный нож, — кивнул он на орудие убийства, лежащее у самого края кровавой лужи. — Затейник наш душегуб. Предположу, что выбор делался с умыслом: клинок довольно узкий и острый, в длину сантиметров двадцать. Таким до сердца добраться несложно — если знать, как им работать.

— Убийца знал?

— Я не судмед, — повторил Дар чуть недовольно. Больше всего на свете он терпеть не мог признавать, что чего-то не может или не умеет. — Но нож целехонький, не обломался в ране. Это говорит в пользу убийцы, как по мне. Но вот зачем бросать орудие убийства рядом с трупом?

Увы, ответ пока один — а Хаос его знает.

— Что будем делать? — поинтересовалась Кэм, коротко кивнув на тело Стефана. — Похитим тело, наймём частного детектива, выпросим у Хаоса мозгов для старины Делатта?.. Хотя нет, этому ничего не поможет.

Дар брезгливо стянул перчатки и завернул их в чудом оказавшуюся поблизости салфетку. Надо будет сжечь в ближайшей урне.

— Ни то, ни другое, ни третье, — отозвался он, отвернувшись от трупа. Всё равно больше ничего интересного не увидит. — Подождём, пока в Греймор пришлют нового ликвидатора, и послушаем, с какого места он начнёт нам врать.

Комм в кармане вдруг завибрировал. На голубоватом экране высветились безликие печатные буквы. Дар с минуту пялился на короткий текст, не зная, то ли нервно хихикать, то ли подозревать вселенную в редкой прозорливости.

— Тем более нам его уже назначили.

Он протянул коммуникатор Кэм. Хватило быстрого взгляда, после которого — Дар был уверен — её идеально вычерченные брови должны были поползти вверх. Она сдержалась — всё же почти королева Севера, без умения держать лицо тут никак. Но удивление в её голосе всё же слышалось.

— Быстро они… — Кэм сдёрнула с волос резинку, пальцами расправила волосы, повела плечами. — Что ж, не будем мешать профессионалам делать их работу.

— Вот и я так подумал.