Просто удивительно, насколько изменилась Мадлен за каких-то пару месяцев. Шестьдесят или чуть больше дней минуло со времени их последней встречи в Академии, а сейчас Дане казалось, что перед ней сидела совершенно другая женщина. Хотя здесь лучше всего подошло бы слово иная. Исчезла Мадлен-студентка, Мадлен юная, беспечная и смешливая девушка. Вместо нее теперь была уверенная в себе изысканно одетая молодая женщина.
Серебристые нити, разбежавшись по черному жакету-болеро с блестящими круглыми пуговицами, то и дело складывались в какой-то неуловимый для глаза рисунок. Такие же серые нити играли в свою необычную магическую игру по подолу платья, отличавшегося от глубокой тьмы жакета на полтона.
Мадлен сняла шляпку сразу же, как только они вошли в кофейню, располагавшуюся всего в трех минутах ходьбы от модного ателье. Сочетание ее темных волос, теперь тщательно уложенных, мрачноватого наряда и проницательных и одновременно странно безмятежных темных глаз придавали бывшей с
Дана сидела и рассматривала дверь, скрывшую от нее недавнюю собеседницу. Дверь была самая обыкновенная, без каких-либо украшений или изысков. Обычная дверь, которая может в случае необходимости выдержать напор нежелательных гостей, не слететь с петель под ударами сапог, не поддаться стуку здоровенных кулаков пьяных любителей вечерних возлияний. Сейчас этот темный силуэт надежно укрыл предмет ее мыслей и страхов. Да, она должна признаться, Мадлен испугала ее, и это почувствовали ее магические сестры.Иголки раз за разом жалили ее нежную кожу, но она отказывалась прислушаться к предупреждению, сигналу тревоги. Она должна была понять, что означала эта совсем неслучайная встреча. Намеки, скрытые в тенях, не позволяли осознать, что скрывалось в словах давней знакомой.«Уймитесь, она ушла!»Девона разжала пальцы, стиснутые на амулете. Неужели она не могла отпустить камень в течение всей беседы. Зелень кристалла раздирали всполохи света. Искры кружили
Глядя с балкона на толпу женщин, идущих прямо внизу, Девона в раздражении кусала губы. Ее провели как девочку.—В кофе, который тебе подавали, был какой-то яд, возможно, наркотик. Определить, что именно, сейчас не представляется возможным.Ярне произнес эти ужасные слова совершенно спокойным, нейтральным тоном. Но она чувствовала, как эмоции вскипали, подобно зажатой скалами огненной магме в глубине земли.Ярость, гнев, стыд. Все это она готова была выплеснуть наружу... Сейчас, немедленно, на всех и каждого, кто только окажется рядом. Она чувствовала, что ее попеременно бросало то в жар, то в холод.—Успокойся, тебя не собирались убить. Думаю, нет.Амулет на груди превратился в островок холода. Сестры замерли, словно в испуге, как будто ее чувства могли повредить даже им.Страж криво усмехнулся, наклонился над перилами балкона и сплюнул вниз прямо на головы толпы женщин, идущих вдоль улицы к одной им ведомой цели.
Сложно сказать, что на самом деле произошло в ту ночь. Он долго пытался найти выход, блуждая по темным пространствам среди лежащих на полу людей. Хорошо, что свеча у него почти сразу погасла, сраженная порывом ветра. Этот пронизывающий ледяной сквозняк высасывал последние искры жара из-под рубашки, и Реган безуспешно пытался найти хоть капельку тепла среди закрытых наглухо дверей и коридоров, ведущих только к очередной глухой стене в черном тупике.Потом холод отступил, и множество людей с факелами, стараясь избегать приближения к нему даже на несколько шагов, заполнили дом. Он пытался игнорировать их восклицания и шепот за спиной. В конце концов, они держали его в плену. Его и Фиону. И если некоторых из них постигла заслуженная кара, то он должен быть только рад.Но в глубине души он благодарил этих людей, что никто не заставлял его вглядываться в почерневшие лица погибших. Их выносили сжавшимися в комок, замершими в позе младенца, по-прежнему державшими бесполезное о
Некоторое время посланники молчали, спокойно ожидая пока подадут кофе. В их взглядах Дана не смогла различить даже малейшего интереса. Ей стало немного грустно от того, что никто не обратил внимания ни на картину, ни на портреты у нее за спиной. Никто не обратил внимания на символы, которые украшали ее платье.Двоица прибыла в сопровождении почти двух десятков охранников, секретарей из посольства республики Карфаген и представителей банка. Вся разноцветная толпа прихлебателей осталась стоять снаружи, расположившись у входа в ее кабинет. Солдат с кривыми мечами и курчавыми бородами вообще не впустили в здание, и они восприняли это очень нервно. Ну и пусть. Иберы из ждущих с удовольствием понаблюдают, как они в своих полу панцирях будут обливаться потом на солнце.В кабинет она допустила только эту двоицу в сопровождении одного банкира. Того, которому доверяла. Чуть-чуть. В конце концов, именно она представляла здесь административную власть. А эти южане, кем бы они не яв
Дверь захлопнулась. Девона открыла ящик стола и извлекла кинжал с драконом. Ножны остались в столе, а завораживающий магическими рисунками обнаженный клинок тускло заблестел в руках, отражая слабый дневной свет.Иногда казалось, что голос ушедшего хозяина оружия отдавался далеким эхом. Кинжал пытался рассказать ей, объяснить. Но сейчас полоса голубоватого полированного металла просила не понимания, она желала крови. Крови врагов. И это желание передавалась ей через рукоятку черной кожи неизвестного зверя. Сестры недовольно бормотали что-то на границе сознания, а клинок пел.Дана разжала руку, и кинжал с глухим звуком ударился о деревянную столешницу.Оба карфагенянина смотрели на замершее без движения оружие, как на ядовитую змею, внезапно появившуюся из рукава ее платья. Красные пятна вновь выступили на лице Маагарбала. Шафат же сощурил глаза и начал потирать клочковатую растрепанную бороду.Дана не знала, не предполагала, понадоб
Следы, которые крестьяне обнаружат завтра или послезавтра на поле, породят очередную волну панических слухов и страшных историй. От ближайшей железнодорожной станции к имению вела неплохая дорога, но ехать на поезде, а потом терять еще несколько часов на скачки сквозь пыль и жару было слишком долго. А они не могли позволить себе потерять несколько дней, добираясь в этот медвежий угол верхом, а тем более на экипаже... Да и желания не было. Ночной полет решал почти все проблемы.Ну или почти все.Утренний туман стелился вдоль полосы деревьев, поднимаясь среди редких кустов белыми мутными клубами в человеческий рост. Земля мягко прогибалась под сапогами, и капли влаги с высокой травы разлетались в разные стороны, заставляя время от времени стирать с лица холодную предрассветную росу.—Чем это так пахнет?Ярне, не оглядываясь, небрежно помахал рукой в черной перчатке.—Всем вокруг. Всей этой жизньюДар провел
Посланники покинули кабинет, оставляя после себя эхо несбывшихся надежд. Звук захлопнутой за карфагенянами двери прозвучал подобно выстрелу из современного порохового оружия. Боль отозвалась в висках, и Арнольд вспомнил, что на прошлой неделе собирался показаться врачу. Об этом наследнике искусства эскулапов уже набралось множество положительных отзывов, и канцлер дал задание одному из референтов согласовать возможность встречи.Приступы мигрени преследовали его теперь все чаще, и это начинало сказываться и на качестве работы и на отношениях с людьми. Арнольд ловил себя на несвойственном желании сорваться и накричать на инженера, не нашедшего идеального решения, или на секретаря министерства финансов, просто доставившего ему еще один печальный бюллетень. Возможно, это было связано с резкими скачками погоды или он просто слишком много взвалил на себя.Канцлер распахнул створки окна. Вид на замковый холм навевал грустные мысли. Непогода замерла в
Касание было весьма настойчивым, и его, при желании, можно было назвать толчком. Впрочем, весьма деликатным.Арнольд с усилием отбросил странные мысли и постарался решить, что же от него хотел специалист по необычным делам, второй по могуществу человек в государстве. А может быть и первый. Возможно, скоро придет время, когда Фельден и полковник Аристидис со своими людьми попросят слишком активного первосвященника не отвлекаться более от вопросов религии.Не глядя на мага-священника, канцлер поднялся, сделал пару шагов, наклонился и поднял упавший со стола чертеж, развернул его и позволил себе улыбнуться. Да, это будет сюрприз для всех.—Арнольд, ты меня поражаешь. И восхищаешь временами. Но ты же, в первую очередь, государственный деятель. И только потом предприниматель и ученый.Гензерих вернулся в свое кресло, не отрывая глаз от развернутого листа бумаги, и по пути до боли задел угол стола. Злоба на мгнове
Во многих моих романах имена героев имеют особое значение, раскрывая характеры персонажей или намекая на развитие сюжетных линий.Ниже значения некоторых кельтских, славянских и испанских имен с пояснениямиДевана— вславянскоймифологиибогиня охоты, жена бога лесов Святобора. Девану древниеславянепредставляли в облике красавицы, одетой в богатую кунью шубу, отороченную белкою, с натянутым луком и стрелами.В то же время существует кельтское имя Девона (Devona) — предугаданнаяДругие кельтские, баскские, скандинавские и восточные именаРеган(Reagan) — королевскийШайла(Shayla) — феяКовентина— память о снегеЭлорри(баскское) — шип
—Девона?Тынеждала. Неожидала?Она не стала сразу отвечать. Несколько шагов позволили очутиться у него за спиной. Реган не дрогнул, не повернул головы, даже не пошевелился.Камень на груди словно превратился в кусочек льда и теперь готов был забрать тепло у нее. Огонь в камине метался, меняя цвет каждую секунду от ярко-желтого до темного цвета, кажется, иногда его называли цветом запекшейся крови. Через секунду он опадал так, что тьма, казалось, уже должна была захватить все пространство камина, но спустя мгновение пламя захватывало все вокруг, отражаясь белыми тенями от всех прямых и ломаных стен вокруг живого танца. Дана чувствовала единство с пламенем, хотя, может, она и была этим пламенем.Солгать сейчас было так сладко. Только бы не видеть его лица!Она прижалась к чужому мужу грудью и запустила руку ему под рубашку. Его сердце билось медленно и спокойно. Так безмятежно, так равнодушно.
Преграда, перед которой они остановились, напоминала проход, через который они попали в туннель. Резная арка в каменной стене, украшенная подобием изогнутого тела волшебной рептилии. И дверь без видимых следов замка или защелки, только плоское ржавое железо с расплющенными каплями заклепок по периметру. Тоннель уходил дальше, теряясь в темноте, но цель их похода была здесь, в этом тупике.Элорри извлек из ножен свой экзотический клинок и дважды постучал по металлу. Дверь отозвалось долгим глубоким звуком, словно застонала в ответ. Подождав несколько секунд, ибер ударил еще раз. Металлический звук прокатился по туннелю и замер вдали. Наступила тишина, нарушаемая только слабым шумом пламени и дыханием людей.Испанец не проявлял признаков нетерпения, но меч оставался в его руке, и поза выдавала готовность встретить любую неожиданность во всеоружии.Реган ощутил движение свежего воздуха. Легкий ветерок заставил изогнуться пламя их факелов в т
Дождь припустил с новой силой почти сразу, как экипаж сдвинулся с места. Сколько времени они ехали под гул потоков, низвергающихся с неба, Реган не взялся бы ответить даже под пытками. Элорри молчал, его лицо было мрачно, и он старался не смотреть на принца. Время от времени ждущий дракона выглядывал наружу. Обнаженный клинок он держал на коленях, не выпуская рукоять ни на мгновение. Что пытался разглядеть ибер, было не понятно. Улицы, заливаемые потоками дождя, были пусты, и даже в окнах не мелькало самого слабого огонька. Большинство ставень было наглухо закрыто, но некоторые прямоугольники окон напротив, оставались раскрыты настежь с мертвой чернотой внутри, выглядели как пустые глазницы на болезненном лице сероватых стен. Сквозь шум ливня не пробивалось ни звука. И ни одного человека, спешащего укрыться от падающей с неба воды. Не видно было и персидских солдат. Пустое место, кладбище, где дома заменяли могильные камни.Наконец, экипаж остановился посреди темноты, р
Генерал Алонсо де Авила оглядел своих офицеров, собравшихся вокруг стола. Раскрытые карты, небрежно разбросанные, были не особенно нужны. Офицеры ожидали только приказа. Они достаточно хорошо знали особенности местности, расположение своих отрядов и вражеских войск. Каждая травинка на этом поле, каждая ямка или куст были знакомы, изучены и политы кровью. Своей и чужой.Короткие стычки, перестрелки, кавалерийские налеты. Каждый день одно и то же. Персы строили укрепления, рубили деревья, копали траншеи и насыпали шанцы. Его солдаты пытались изо всех сил помешать им, старались пробраться через лесные заросли, напасть с тыла, лучше всего ночью, поджечь или поломать все, что можно. И это все. Они застряли в этом узком горлышке как пробка в бутылке игристого вина. Кстати, вина у них было достаточно, в отличие от пороховых зарядов.Ситуация сложилась абсурдная, если не сказать больше. Нарезные орудия могли бы смести персидские укрепления, будь у него достаточно б
В коридорах Академии было прохладно, не смотря на лето, вовсю кипящее полуденным зноем снаружи. Каменные плиты под ногами глухо отзывались на стук каблуков ее туфель и никак не реагировали на прикосновение маленьких босых ступней.Дана отправила Ковентину поискать что-нибудь из обуви для Лин, и ее хозяйственная помощница поспешила наверх почти бегом, подобрав длинную юбку и сжимая в руках невесть откуда взявшийся набор разноцветных ленточек и веревочек, которыми она быстренько обмерила ноги и фигурку девочки.Девона сунула объемную книгу под мышку и, схватив девочку за руку, потянула за собой по ступеням мимо столпившихся студенток, хмурых стражей, начинающих понимать, что произошло, мимо остальных людей, сбежавшихся на шум, и в свою очередь ничего не понимающих, но с любопытством поглядывающих в их сторону.Кошки бежали рядом, время от времени поворачивая головы и стараясь заглянуть Дане в глаза. За спиной слышалось возмущенное сопение Т
Я иду по снежной равнине. Снег под ногами хрустит раскатами, разрывающими сознание. Спокойно, спокойно, спокойно. Голос, переполняющий сознание, синий. Или голубой. Нет, чистейшего небесного цвета. Лазурь до самого конца. До самого конца пути.Искры не дают открыть глаза. Но я делаю шаг за шагом, не задумываясь ни на мгновение. Рука в руке. Детская ладонь до сих пор хранит в себе крупицы тепла. Куда я веду ее? Куда ведут меня?—Никто не знает.Мама, подожди!Не исчезай, останься со мной, хотя бы так, одним голосом. У меня столько вопросов! Почему я здесь? Почему же эта дорога не имеет конца? Неужели я должна идти, не зная ни цели пути, ни своей цели на этой дороге? А девочка с огнем, разрывающим ледяные иглы? Моя маленькая спутница.—Она ступает след в след. Ты можешь опереться на ее плечо, вдохнуть тепло. Ведь она дышит тобой не задумываясь.Жаль, что в голосе матери нет ни капли сочувствия. Нет, так
Дар расставил коробки на огромном столе в два ряда. Коробки были разные, в основном просто грубые деревянные ящики. Неструганные дощечки отталкивали изломами торчащих щепок и глубоких царапин. Плотники торопились исполнить ее задание, и получилось тяп-ляп. Но это было неважно. Совсем неважно.Ковентина, сидящая у стены, знала, что должно было произойти. Знала и была не очень довольна. Теперь она почти всегда носила голубое. Или синее. По оттенкам можно было определить сегодняшнее настроение подруги.Хотя для Даны ее настроение уже не являлось секретом. Магия с каждым днем проникала все глубже и глубже, влияла все сильнее, и присягнувшая раскрывалась перед ней как книга, которую увлеченно читаешь изо дня в день, время от времени перепрыгивая через страницу, но потом все равно возвращаясь к пропущенному, чтобы понять и получить удовольствие от каждой новой строчки.Дар в своем ежедневном черном тоже все больше сливался в ее мысл
Вино допили, майор пригласил всех к столу, и заговорщики приступили к позднему завтраку или раннему обеду в абсолютном молчании, прерываемом только просьбами передать хлеб или налить крепкого сидра. Впрочем, женщины пили только минеральную воду из большой стеклянной бутыли.Напряжение и нервное возбуждение странным образом испарились, оставив легкое послевкусие грусти с ароматом экзотической приправы на губах.Подождав, пока мужчины не покончат с ветчиной, женщины принялись собирать посуду. Забрав с собой нагруженные корзины, они почти сразу ушли, а хозяин, достав откуда-то из стоящего в углу военного ранца коробку сигар, пригласил стражей и священника наружу.Солнце уже стояло в зените, и вокруг нигде не было видно тени, в которой они могли бы укрыться от палящих лучей. Ярне с интересом посматривал в сторону Феррера, который до сих пор оставался в своем сюртуке-ветеране. От сигары он не отказался, в отличие от своего более молодого колле