- Нет, Илюш, так не пойдет! – запечалилась Олеся, увидев входящего в ее комнату брата. - Ты выглядишь обычно, совсем не по-праздничному, - на Илье была надета тщательно выглаженная белая рубашка, с расстегнутым воротом, и новые джинсы. - Знаешь, как все там будут расфуфырены! Ты уже забыл, какое значение придает Максим Анатольевич подобным ужинам? Это же высший уровень! - немного ехидно добавила она.
Девушки уже были полностью готовы. Олеся замечательно выглядела в платье цвета морской волны с юбкой в виде тюльпана. Ниньо очень шла новая прическа: тяжелые темные волосы были гладко зачесаны и собраны сверху. Она позволила себе одно единственное украшение – маленькую диадему, усыпанную ярко-красными камнями. Если эта вещь была выполнена из того метала, о котором подумал Илья, и камни - рубины, то он даже предположить боялся, сколько она стоит.
- Не собираюсь под них подстраиваться, - упрямо проговорил он. - Кроме того, костюма у меня все равно нет. Сойдет и т
- Знаешь, Илюш, по-моему, мы с тобой сегодня немного перетрудились. Ты не считаешь? – заведующий обратился к Илье, устало опустившемуся на кушетку.- Да уж, денек выдался напряженный, – Илья прислонился к прохладной стене и закрыл глаза.Помимо двух экстренных операций у пациентов, доставленных в больницу с места автокатастрофы, Карякин с Ильей провели четыре плановые по удалению черепно-мозговой грыжи.- Слушай, а давай по пять капель, а? – Карякин, кряхтя, нагнулся и достал из тумбочки пузатую бутылку коньяка. - Рабочий день уже заканчивается. Думаю, мы можем себе это позволить.- Спасибо, Денис Матвеевич, но я, пожалуй, откажусь. Тем более что мне за руль.- Ох, черт, совсем забыл, мне ведь тоже, - огорченно воскликнул Карякин. Но тут же встрепенулся: - А, может, ты подвезешь меня до дома? Машину оставлю тут. Завтра на метро доберусь.- Конечно. Не вопрос…Заведующий наполнил небольшую рюмку светло-ко
«Что происходит в этом доме? Чертовщина какая-то! - Эдуард сидел с ногами на диване в своей комнате. – Дожил - боюсь выйти.Опять начну таскаться за этой глыбой, пытаясь ей помочь. Может, я спятил? Я уже почти все тут перебил. Целыми осталась только мебель и компьютер. Так, спокойно, дыши глубже. Попробуем посчитать до ста в обратном порядке. Сто, девяносто девять, девяносто восемь… Черт, пробовал ведь уже, не помогает. Что же делать? Скоро друзья будут принимать меня за форменного придурка. Я даже официанткам в кафе пытаюсь услужить». – Он вскочил и принялся нервно выхаживать по комнате.«Боже! Это конкретно мешает мне жить! Нужно что-то сделать! Я просто в бешенстве, все время раздражен, и не могу с этим справиться. Нужно как-то контролировать себя, бороться, а то совершенно неизвестно, во что это выльется. У-у-у, как же охота наорать на кого-нибудь или разбить что-то, - Эдуард как мячик от пинг-понга метался по комнате из стороны в
- Эльвира! – обратилась Александра к телефонному аппарату, нажав на кнопку громкой связи. - Подготовь мне, пожалуйста, список учеников, посещающих наш клуб!- Весь? – услышала она недоуменный голос секретарши, искаженный селектором.- Ну не половину же! Конечно весь.- Но Александра Васильевна, на это потребуется время, - упорствовал голос.- Насколько я знаю, вся база данных должна быть у тебя на компьютере. Нужно просто распечатать. Я не права? - ответом ей послужило тяжелое сопение Эльвиры. - Даю тебе полчаса, чтобы список был у меня на столе! – и отключилась, не желая слушать дальнейшие возражения.И без того отвратительное настроение было окончательно испорчено. Александра подозревала, что ее секретарь недостаточно хорошо выполняет свои обязанности, чему получила сейчас подтверждение. Заносить клиентов в электронную базу было ее прямой работой. Судя по тому, что Александра видела перед собой на экране монитора, база не обновл
- Все, не могу я так больше!Кастрюля, которую Вероника тщательно надраивала, выпала из ее рук и с грохотом отскочила от кафельного пола. Оживленная беседа, царившая за столом до этого момента, мгновенно стихла. В кухне повисла звенящая тишина, прерываемая судорожными всхлипами Вероники.- Что случилось, Никочка? - подскочила к женщине Олеся, пытаясь обнять ее мощную фигуру. - Кто тебя так расстроил? - Илья с Ниньо во все глаза уставились на рыдающую Веронику. - Что, Максим Анатольевич опять тебе нагрубил? – Вероника только отчаянно мотнула головой и разрыдалась пуще прежнего.- Тогда почему ты плачешь? – удивленно спросил Илья, в то время как Олеся тщетно пыталась успокоить Веронику, поглаживая ту по спине. - Если не Карлов, то тогда Эдька тебя обидел?- Да нет же! – сквозь слезы прокричала Вероника. Ее глаза были полны отчаяния. - Никто меня не обидел! – рыдания, возобновившиеся с новой силой, помешали ей говорить дальше.
Девушки, не торопясь, приближались к больнице. Они шли под раскидистыми ветвями деревьев, густо растущих в больничном саду. Июльский денек выдался особенно жарким. В восемь утра столбик термометра поднялся до отметки двадцать семь градусов. А сейчас, когда солнце находилось в зените и нещадно палило,даже в тени было не меньше тридцати пяти. Но среди густой листвы, шелестящей от малейшего дуновения ветерка, находиться было приятно.Ниньо выглядела довольной,улыбаясь всем, кто попадался навстречу. Олесе приходилось ее немного придерживать, чтобы подольше побыть в спасительной прохладе. Жара ее вконец измотала. Жадная до впечатлений городской жизни, гостья отказалась ехать в больницу на машине с кондиционером и тонированными стеклами. Она не хотела больше разглядывать город из окошка автомобиля. Олеся вынуждена была поехать с ней на электричке, а потом на метро. От станции метро до больницы девушки минут десять шагали пешком под палящим солнцем по раскаленному асфаль
Александралениво ковыряла вилкой классическое карпаччо.Поддевая тонко нарезанный кусочек сырой говядины, она слегка приподнимала его с тарелки, давая стечь соусу, затем обратно клала на место. Аппетита не было совсем. Даже вкуснейшее блюдо, которое она так любила запивать итальянским вином, не доставляло удовольствия.Она вспомнила, как впервые попробовала сырую говядину. После перенесенной простуды, у нее резко упал гемоглобин, и врач полушутливо посоветовал почаще ходить в итальянский ресторан, есть карпаччо. Он даже рассказал историю происхождения этого блюда. Вроде, изобрел его какой-то владелец бара в Венеции для известной графини, которая страдала анемией. А назвали в честь художника эпохи Возрождения Витторе Карпаччо. На его картинах преобладал красный цвет.Александраулыбнулась, вспоминая эту историю. Вспомнила, что когда первый раз заказала карпаччо,то долго не могла себя заставить съесть хоть кусочек. Никогда до этого она не ела сырого мяса. А ког
Яркая круглая луна освещала черную спокойную поверхность озера. Даже не верилось, что это оно так сильно бушевало еще утром. Тростниковый остров Алваса бросало из стороны в сторону, хоть он и находился на приличном расстоянии от берега. Но сейчас все успокоилось. Студеный воздух оставался неподвижным из-за полного отсутствия ветра, хоть сырость и проникала под одежду, заставляя молодого индейца, сидящего у самой воды, зябко ежиться.Алвас уже развел ритуальный костер и молча смотрел, как, согревая воздух, разгорается пламя. День выдался трудный. Настроение у вождя было подавленное. Буря разрушила несколько жилищ, находящихся у самого берега. Алвас убедил вождя дать людям временный приют в замке, пока домане будут отстроены заново. Некоторым понадобилась его помощь, как врача. Кроме того, необходимо было разобрать завалы, чтобы начать строительство новых жилищ. Все это заняло почти весь день. В спасительном уединении своего острова он оказался уже ближе к семи вечера.
Получившая «пинка» девушка рыдала, уткнувшись головой в подушку. Кроме этих звуков и злобного сопения Карлова, ничего больше не нарушало тишину гостиничного номера.- Хватит выть, слышишь? - Карлов опять больно ткнул девушку в бок. - Сама виновата. Надо было делать так, как я говорю, а не проявлять изобретательность. Поганые выдумки! Терпеть их не могу! – девушка продолжала рыдать, не реагируя на его слова. - Вставай, слышишь, как тебя там? Вставай и убирайся! Ты что, оглохла?! - заорал Карлов, видя, что рыдания девушки не прекращаются.Он сдернул с нее одеяло, обнажив молодое тело. Девушка вскочила и начала быстро одеваться. Левая половина ее лица опухла, под глазом намечался синяк. Ей было не больше двадцати пяти. Карлов «снял» ее в ресторане, куда заехал перекусить. С некоторых пор домашние ужины превратились в пытку. Отварной рис с курицей стоял у него уже поперек горла.Наслаждаясь «вредной пищей», которой он заказа