4

ГЛАВА 5

Просыпаюсь на широкой, мягкой кровати, и контрастом — ломающая боль во всём теле. Будто меня танком переехали. За окном поют птички, а рядом на тумбочке стоит стакан живительной влаги, которой сейчас катастрофически не хватает. Со стоном тянусь за стаканом и выпиваю его залпом.

Жизнь вроде налаживается, правда, ненадолго. Я вспоминаю, где нахожусь и, ошалев, мгновенно вскакиваю с постели, что тут же отдаётся болезненной пульсацией в висках. Быстро осматриваю и ощупываю своё тело. Одета в свои вещи, грязные и пахнущие потом. Благо мне позволили одеться перед тем, как вытащили из подвала, хоть изодранную майку и трудно назвать одеждой. Приходится её всё время придерживать, чтобы не вываливалась грудь. Следов крови на мне нет, и, кроме головы, вроде бы ничего не болит. Это обнадёживает. Не так чтобы сильно, но знание, что меня никто не насиловал и не избивал, даёт надежду. Интересно, а Антон где? Всё там же, в подвале? Надеюсь, эти подонки ничего с ним не сделали.

Бросаюсь к окну, выглядываю на улицу. А там солнышко, птички трелью заливаются, и двор с бассейном, виноградником, большой беседкой и ещё парой каких-то пристроек. И забор высоченный, а сверху проволока колючая. Охренеть… Как в тюрьме. Бандюк так боится за свою шкуру? Видно, есть чего бояться. Вон как окопался. Сидит здесь, в своём логове, жуть всякую творит безнаказанно. Сволочь поганая.

Выхода, естественно, нет, и я пока даже не пытаюсь это изменить. Пару раз дёргаю ручку, зло пинаю ногой дверь и продолжаю кружить по комнате. Здесь есть ванная комната, куда я с опаской забегаю пописать. С тоской смотрю на душевую кабину, но мыться боюсь. А вдруг, пока я буду там стоять раздетая и беззащитная, кто-то войдёт и вчерашний кошмар продолжится? Нет уж. Лучше пока так похожу. Да и у бандитов не возникнет желания приставать к такой вонючке.

Нажимаю кнопку слива и, надев штаны, выхожу из ванной. Вскрикнув, отступаю назад, но врезаюсь в дверь и морщусь от боли. На меня с презрительным выражением тоже не особо симпатичной хари смотрит вчерашний охранник. Швыряет на кровать пакет, приоткрывает дверь шире, пропуская какую-то хромающую женщину. Она замотана в платок, кажется, с пояса до головы. Ставит на стеклянный столик поднос с едой – ох, еда! – и уходит, так же поспешно ковыляя.

— Поешь, вымойся и переоденься, — коротко приказывает мордоворот и сваливает, захлопывая за собой дверь.

Я сглатываю скопившуюся во рту слюну, спешу к столику. Плевать на всё. Для начала я должна поесть. На подносе исходит паром куриный супчик и что-то вроде запеканки. Тут же две свежие лепёшки, сыр и зелень. Я набрасываюсь на еду, глотаю, практически не прожёвывая и запивая сладким чаем. Где-то на задворках сознания трепыхается мысль, что Антон там, наверное, до сих пор голодный сидит, и становится совестно. Но не настолько, чтобы я отказала себе в еде. В конце концов, всё, что с нами приключилось – из-за него. Так пусть поголодает, ему полезно. В следующий раз будет трижды думать, прежде чем что-то сделать.

***

Охранник приходит спустя час. За это время я успеваю проглотить еду, помыться и одеться в спортивный костюм, который он принёс ранее. Там же было и бельё. Всё довольно простое, никаких намёков на разврат, что не может не радовать. В ванной я нашла одноразовый набор гигиенических принадлежностей и даже расчёску, что пришлась как нельзя кстати. Пришлось из осиного гнезда, в которое превратились мои волосы выдрать пару клоков, которые расчесать не смогла. Стало стыдно и неприятно. Это же как стрёмно я выглядела вчера… Но тут же вспомнила, что вытворяли со мной в подвале бандюки, и на смену стыду пришла злость.

Охранник осмотрел меня придирчивым взглядом, хмыкнул. А я даже не подумала подняться. После душа и на сытый желудок воевать легче, и смелости ощутимо прибавилось.

— Пошли, — кивнул на дверь.

— Куда?

— К шефу, — буркнул недовольно, будто его раздражало общение со мной. А мне как приятно – не передать словами.

— Зачем?

— Пффф, — выдохнул сквозь зубы и подался вперёд. — Подняла жопу и пошла, а то за патлы отволоку!

За патлы не хотелось. А он мог, с такого станется. Вон харя какая бандитская, отвратительная.

Шеф ждал на своём неизменном месте перед телевизором. Снова новости смотрит. Я так в детстве от мультиков тащилась. Даже на горшок ходила исключительно перед телевизором.

— Ну что, Злата, решила? — повернулся ко мне и застыл с открытым ртом на целых десять секунд. Да, я считала. — Ну, нормально. Ночь крепкого сна и душ пошли тебе на пользу.

Как скажешь, упырь проклятый.

— Что от меня требуется? — говорю строгим тоном, чтобы у гада даже мысль не закралась, что я собираюсь с ним болтать как старая добрая подружка.

Он задумчиво кивает каким-то своим умозаключениям, поднимается с кресла.

— Скажем так, это небольшая афера. Ты, разумеется, там будешь не при делах. Просто завлечёшь его, по-женски обработаешь. Он должен проиграться в пух и прах. Чтобы до трусов, понимаешь? Чтобы судорожно хватался за глотку и бился головой о стол. Подсунем тебя вместо эскортницы, отработаешь и свободна.

— Но как я это сделаю? По-твоему так просто взять и заставить взрослого человека проиграть в казино?

— Для этого существуют алкоголь и твои сиськи. К твоей огромной радости он любитель и того, и другого.

И до меня начало доходить. Я должна поступить с этим человеком так же паскудно и подло, как поступили со мной.

— Это гадко. Я не хочу в этом участвовать, — говорю неуверенно, потому что знаю: всё равно заставят.

— Гадко? — он улыбается не зло, нет. Ужасно – вот какое слово приходит мне в голову. Будто уже расчленил меня в своих поганых мыслях. — А меня кидать было не гадко? Ты и твой червяк отправитесь на корм рыбам, если я не получу чего хочу. Поняла меня, Злата? — моё имя выплёвывает со злостью, и я вижу, как растёт в нём ярость. На глазах меняется и превращается в монстра. Приближается ко мне, а я шелохнуться не могу. Хлопаю глазами и про себя тихонько поскуливаю. — Решай сейчас. Или ты делаешь то, что я скажу, или отправляешься обратно в подвал к своему червяку и ждёшь, пока я приму насчёт вас решение. Давай! — рявкает мне в лицо и отходит. — Минута тебе на раздумья!

А я смотрю на его спину, нервно облизываю губы. В подвал вообще не хочется. А на корм рыбам – тем более. Ну, Антон… Идиот! Нашёл, с кем спутаться.

— Я согласна, — выдыхаю быстро, потому что если замешкаюсь, то не факт, что не передумаю. — Что дальше?

— А дальше будем учиться, — скабрёзно ухмыляется, а я растерянно хлопаю ресницами.

— Как это?

— Буду тестировать тебя на профпригодность, — продолжает издеваться бандюк, я на минуту зависаю, а потом до меня доходит… Он что, в постели меня тестировать собрался?!

Наверное, бандит читает всё по выражению моего лица и прыскает от смеха. Как забавно, офигеть просто. Шутник, блин. Или не шутит?

— Такая красивая девочка, но такая глупая.

Ага. Ещё вчера я была «у меня на тебя не встанет», а сегодня уже красивая. Завтра, того гляди, умной стану.

— Я просто тебя не поняла. Чему я должна научиться?

Он жестом руки указывает на то кресло, в котором я вчера наклюкалась, а перед ним стоит столик с едой. Накрыто на двоих.

— Присядь, пообедаем.

— Я недавно поела, — отвечаю настороженно, на что он закатывает глаза.

— Да сядь ты, блядь! — произносит раздражённо, и я спешу к креслу. — Я не люблю есть в одиночестве. Не хочешь есть, попей чай, — двигает ко мне чашку с горячим, ароматным напитком, кажется, из ромашки, и я хватаюсь за неё, как утопающий за спасательный круг. Нужно срочно чем-то заняться, потому что смотреть на него не могу. Этот мужик меня пугает. Психопат какой-то,неуравновешенный и злой. На садиста похож. Вроде пытается казаться дружелюбным, а в глазах ярость звериная.

— Так… Чему я должна научиться? — спрашиваю спустя время, когда мой чай допит. Жалею, что так плотно поела, сейчас бы с удовольствием съела всё, что здесь есть. А питается бандюк, надо заметить, одними деликатесами. На обед у него огромный омар (которого до этого видела только в кино и только поэтому знаю, как он называется), креветки, кусочки какой-то красной рыбы и овощи на гриле. Очень аппетитно всё выглядит. Даже слюни глотаю.

Он отрывается от своей тарелки, смотрит на меня как на идиотку.

— Ты раньше мужиков разводила?

Разводила? Да я, блин, пай-девочка! Какое там разводить. Я даже с мужем не смогла найти общий язык, чтобы объяснить этому идиоту, что нельзя иметь дел с бандитами.

— Нет, — отвечаю честно.

— Вот и я о том же. Для начала ты должна понимать, что чем лучше ты выполнишь своё задание, тем быстрее окажешься на свободе.

— И мой муж, — напоминаю осторожно, на что Имран прекращает жевать, смотрит на меня пару нескончаемо долгих минут.

— Ты действительно любишь этого червяка? — и снова этот наигранно сочувствующий тон. Да пошёл ты! Козёл паршивый. Себя пожалей!

— Это тебя не касается.

Он откладывает приборы.

— Ты права. Не касается. Так что за работу, — промакивает губы салфеткой, отбрасывает её в пустую тарелку. Ну и аппетит у этого гада… Небось ещё и спит спокойно, и совесть за делишки чёрные не мучает. — Подкати ко мне. Представь, что я нужный тебе объект, и подкати. Заинтересуй. Сделай так, чтобы я захотел тебя отодрать с первого взгляда, — с его грубым акцентом и хрипловатым голосом это звучит устрашающе, и как-то вовсе не хочется, чтобы он меня захотел отодрать. Не настроена я на такие приключения, знаете ли.

— Эмм… Ну ладно, — обречённо вздыхаю и поднимаюсь с кресла. Направляюсь к нему, слегка покачивая бёдрами, накручиваю локон на палец.

— Добрый вечер… такой невероятно скучный день… А вам не скучно? Может, угостите даму бокальчиком вина? — говорю первое, что приходит в голову. Потому что, как бы ни удивительно это было для Имрана, я никогда ни к кому не подкатывала и не умею соблазнять мужиков.

Он сначала приподнимает одну бровь, затем другую, а потом прыскает. В принципе, это и ожидалось.

— Малыш, у меня так точно не встанет. Это тебя твой червяк научил? — потешается надо мной, отпивая из чашки кофе. — Охренеть просто. Непаханое поле.

Вздыхаю, закрываю глаза.

— А что прикажешь делать? Снять трусы и запрыгнуть на него? — я, разумеется, ничего подобного делать не стану. Потому что у нас уговор: я лишь отвлекаю. Спать с его «объектом», увольте, не собираюсь.

Бандит постукивает пальцами по столу, задумчиво пожёвывает губу.

— Ладно. Иди ближе.

Рядом с ним я чувствую дискомфорт и, конечно же, приближаться не тороплюсь. Тогда он подаётся вперёд и, схватив меня за руку, тащит к себе.

— Да иди ты, чего как деревянная, блядь! — с силой дёргает на себя, и я, не удержавшись на ногах, падаю на него. — Вот так, — усаживает к себе на колени, хватает меня за лицо и впивается своим ртом в мой.

Опешив, мычу ему в рот, упираюсь в грудь и пытаюсь оттолкнуть, но бандюк жёстко сжимает меня в своих объятиях и буквально раскладывает на столе, прямо на тарелках. Я не успеваю среагировать, визжу и трепыхаюсь, но он быстро расталкивает мои ноги в стороны и устраивается между них. Одно хорошо — я в штанах, и это немного успокаивает. Но не так чтобы совсем.

— Вот так должен тебя хотеть мужик. А я не хочу, Злата-долгами-богата. Я хочу ебать красивую бабу. Ту, которая знает себе цену и умеет её озвучивать. Ты не способна завести даже обезумевшего бабуина, никогда не видевшего голой бабы. Даже у твоего червяка не встаёт на тебя, я прав?

Я чувствую, как медленно, но очень уверенно меня затапливает злостью. Нет, гневом. Таким острым и подавляющим все остальные ощущения. И я, подняв руку, бью подонка по его бандитской роже.

В тот же миг он хватает меня за запястья, больно заводит руки над головой, и что-то там подо мной ломается. Кажется, тарелка. Рычу и дёргаюсь, пытаясь всадить этому гаду промеж ног, но он ловко скручивает меня, прижимает к столу и зло выдыхает в губы:

— Вот так уже лучше. Запомни, в отношениях с мужиком главное – страсть. Нет страсти – нет ничего. А свои тупые подкаты тридцатилетней девственницы оставь для своего червяка.

— Мне двадцать пять! — шиплю зло.

Он отпускает меня, отходит, поправляя свою чёрную рубашку. Манит меня пальцами к себе, и на этот раз я сползаю со стола и шагаю к нему. Пока горит желание ударить подонка ещё раз. Прямо по яйцам его паршивым.

Но всё случается слишком быстро: слышу звук пощёчины, и кожу лица обжигает болью. Прижимаю вспотевшую ладонь к полыхающей щеке, сглатываю подступающие к горлу слёзы.

— Никогда не смей поднимать на меня руку. В следующий раз разорву тебя нахуй. Иди в свою комнату и тренируйся. Вечером приду, проверю домашнее задание. Ты должна быть готова через пять дней. Пошла!

Три дня спустя

Я никогда не думала, что пять дней – это так долго. Как и не думала, что соблазнить мужчину – это так сложно.

Не знаю, кто такой этот мужик, которого я должна завлечь, но готовили меня, как какую-нибудь шпионку.

Начался этот ад с хождения на каблуках. До кровавых мозолей и нервного тика. Я расхаживала по комнате вперёд-назад, пока дамочка, которую ко мне приставили, разглядывала свой до тошноты алый маникюр, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. Я редко ходила на каблуках, что уж говорить о высоченных шпильках, на которые меня поставили, словно на ходули. Словно есть какой-то стандарт шпилек, на который клюют богатые мужики. Было бы смешно, если бы не было так гадко.

Хотя, судя по Элле (так звали моего гуру), она чувствует себя на шпильках и под тонной косметики замечательно. Ещё бы… Быть такой сукой не каждому дано. Целых два дня я упрашивала её дать мне телефон, на что она лишь закатывала свои разукрашенные глазки и продолжала делать вид, что оглохла. Пару раз я даже пыталась бастовать, о чём тут же жалела, потому что Элла величественно покидала комнату, а вместо неё появлялся ненавистный Ваха. И хоть он больше ко мне не прикасался, я до ужаса боялась эту обезьяну.

Пыталась я попросить помощи и у пожилой женщины, что приносила мне еду. Но та, как оказалось, совершенно не говорила по-русски. А может, просто сделала вид. Здесь все, судя по всему, боялись Вайнаха. Что ж, радовало, что я хотя бы в этом не единственная.

Ступень ада вторая: выбор одежды. Если точнее, выбирала одежду Элла, а вот примерка уже на мне. Поначалу мне даже понравилось, честно. Такую красоту я могла созерцать лишь на модных показах, которые смотрела отнюдь не в Милане, а по своему старенькому телику. Но спустя десяток платьев, почувствовала неладное… А когда в ход пошло бельё и повседневная одежда с костюмами — задумалась.

Зачем столько одежды, если я должна провести с тем мужиком всего один вечер? А когда задала этот вопрос Элле, она равнодушно пожала плечами и, как всегда, послала меня к нечистому. То бишь, к Басаеву.

Ему этот вопрос задать я, разумеется, не смогла. Потому что хозяин дома куда-то запропастился. И хорошо бы, если бы с концами, но что-то подсказывало, что он вернётся.

Третий день моих «тренировок» подходил к концу, я выучила, в каком порядке лежат вилки и ложки на званых ужинах элиты, и окончательно убедилась в том, что Вайнах меня обманул. Они готовят меня для чего-то другого… И боюсь, это другое будет похлеще обычного развода…

ГЛАВА 6

Вечер третьего дня выдался особо тоскливым. Словно предчувствуя, что погрязаю в чём-то плохо пахнущем, а именно – в дерьме, я внутренне отчаянно противилась этому. Но физически ничего сделать не могла. Сбежать я не пробовала по двум очевидным причинам: во-первых, везде охрана, сигнализации, запертые двери и как непобедимый босс на самом сложном уровне — высоченный, тюремный заборище с подключённым к нему током. Во-вторых, где-то там, в подвале, до сих пор сидел мой муж-идиот, которого я всё ещё хотела избить, но гибели ему не желала. А если отбросить «во-первых» и представить, что мне таки удалось сбежать, Вайнах, чтоб ему пусто было, запросто может убить Антона. А потом и меня найдёт. Свидетелей бандиты не оставляют.

Интересно, нас кто-нибудь ищет? Хотя бы Альбина, чтоб ей икалось, Паллна – моя горячо любимая свекровь? Моё исчезновение её, конечно, безмерно обрадует, а вот без своего сыночка она и дня не может прожить. А мы в плену уже неделю. Она там, наверное, подняла на ноги весь город. Хорошо бы. Я бы даже обняла её и забыла бы все обиды. Или почти все.

— Я пошла, — зачем-то поставила меня в известность Элла и, отложив журнал, грациозно подняла свою девяностосантиметровую, выпуклую задницу.

Хмм… И почему Басаев не взял её на суперважное задание по соблазнению пока незнакомого мне мужика? Она же, судя по тому, что хотят слепить из меня, полностью подходит на роль роковой соблазнительницы. Так в чём же дело? Наверное, жалко её Басаеву. Хорошая работница, опять же, судя по накачанным силиконом губищам.

Я равнодушно пожала плечами, и Элла, не дождавшись ответа, повиляла булками к выходу. Дверь за ней тут же хлопнула, провернулся ключ в замке.

Я бросила взгляд на стену, где висели большие часы. Половина седьмого. Скоро должна прийти женщина, которая носит мне еду. А потом снова запрут, и просижу здесь до утра. Спать в этом доме я так и не научилась. Ложусь на кровать, закрываю глаза, а через полчаса, поняв, что уснуть так и не смогу, встаю и начинаю бродить по комнате. Ближе к рассвету удаётся ненадолго уснуть, сидя на подоконнике или в кресле, но как только в коридоре начинается движение, я распахиваю глаза и больше их не смыкаю, опасаясь, что зайдёт кто-нибудь типа обезьяны Вахи.

Недосып, кстати, очень плохо влияет на психику, и меня начинает колотить от любого шороха. Хотя, не исключено, что причина вовсе не недосып, а моё присутствие в этом доме.

Когда кто-то открыл замок и вошёл в комнату, я не обернулась, будучи уверенной, что это молчаливая женщина с ужином. Но вошедший не спешил к столу, а явно остановился позади и наблюдал за мной. Я медленно повернула голову, встретилась взглядом с Егором, который замер в дверном проёме.

— Привет, Злата.

— Привет, — буркнула недружелюбно.

— Как дела?

Я не удержалась, уставилась на него. Серьёзно? Как дела?

— Лучше не бывает, — пропыхтела тоже не особо доброжелательно.

— Ну да… Действительно, — вздохнул гость, будто беседуя сам с собой. — Слушай, я ненадолго. Пришёл увидеть тебя.

Вот они, мужики современного мира. Наобещают с три короба, а потом делают вид, что ничего не было.

— Увидел?

— Слушай, Злат. Ты не злись на меня. Я делаю, что могу. Пока безуспешно, правда, но я вытащу тебя. Обещаю, — а вот и новая порция обещаний. Как же без них-то?

— Ты мне ничего не должен, — отвечаю тихо, хотя, чего скрывать, помощь мне, и правда, не помешала бы. Да только Егорушка боится своего хозяина. Понятно.

— Злат, я не трепло. Если пообещал — сделаю. Но на это мне понадобится время. Не пойму, чего он в тебя так вцепился, — продолжая заговаривать мне зубы, Мирный потихоньку приближается. Я же, не теряя бдительность, слежу за его передвижениями боковым зрением. Научена уже, так сказать. Все они тут сволочи бандитские.

— Хочет подложить под какого-то своего дружка, — вырывается у меня, и Егор застывает сбоку.

— В смысле?

— А хозяин не слишком с тобой откровенничает, да? — вылетает из меня раньше, чем успеваю обдумать свои слова. Наверное, всё же не стоит с ним так резко.

— Он мне не хозяин, Злата.

Блин. Вот зря я так. Егор-то в чём виноват?

— Извини, — произношу ещё тише и опускаю голову, старательно подавляя в себе истерику. — Я на нервах просто… Я не понимаю, чего он хочет от меня, и это пугает.

Мирный тяжело и шумно вздыхает, молча прохаживается по комнате.

— Я всё выясню и помогу тебе. Ты только не расстраивайся, ладно?

Киваю, хоть и не верю ему.

— Что с моим мужем? Он там ещё? В подвале?

— Ты даже сейчас интересуешься его делами? Тебе себя не жаль?

Жаль. Ещё как.

— Ответишь?

— Да нормально с ним всё! — как-то слишком эмоционально выдаёт Егор, рассержено даже. — Ты о себе лучше подумай. Ему-то что? Он сидит там сейчас, ждёт, пока ты решишь его проблемы. А ты…

— А я? — поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом. — А что я? Я теперь ручная собачонка Басаева?

Мирный не отвечает, задумчиво и угрюмо смотрит на меня.

— Я решу всё.

Я жду, пока он уйдёт, а потом разбегаюсь и падаю на кровать, разбрасывая в стороны руки и ноги. И не сразу понимаю, что в комнате я снова не одна…

***

— Как тут поживает моя гостья? Жалобы есть? — не без удовольствия Вайнах отметил, что девка похорошела. Заметно так причём. Оказывается, надо было её всего лишь приодеть.

Она вскочила с кровати, чуть не свалилась на пол, прямо ему под ноги, но устояла. Жаль. Было бы то ещё зрелище.

— Есть, — вскинула на него злобный взгляд.

— Да мне неинтересно, я просто так спросил, — тут же обломал её порыв поскандалить. Вайнах терпеть не может, когда баба начинает права качать. Тем более, когда эта баба чужая.

— Тогда зачем пришёл? — уставилась на него снизу вверх, как злобная собачонка-половичок, которых так любит Элла.

— Это мой дом, я хожу в нём куда хочу, — проговорил с презрением, на что деваха тут же разобиделась.

— Как скажешь, — отошла от него на безопасное (как ей, видать, казалось) расстояние, выпрямила спину, чуть прогибаясь в пояснице. А сучка хороша. Особенно, если её раком поставить и намотать на кулак длинные волосы. Они у неё прямо до жопы. Блестят. На ощупь тоже, наверное, ничего. Он вроде касался её там, в подвале, но уже забыл. Быстро вылетают тёлки из головы и ощущений.

Вайнах сел на кровать, где она только что лежала, склонив голову, пару минут рассматривал её.

Она, наверное, та ещё блядь. Вряд ли червяк, вроде её мужа, в состоянии удовлетворить такую тёлку. По ней же видно, что недотраханная.

— У тебя любовник есть, красивая? — закинув ноги на кровать, облокотился на подушку. Брови девки взлетели вверх, а рот приоткрылся буквой «о». Чего? Не понравилось, что лёг на её постель или его вопрос? Сейчас начнёт из себя невинность строить? — Или тебя Егор потрахивает? Поэтому так о тебе беспокоится? Навещает тебя, вижу.

— У меня нет любовников, я верна своему мужу! — бросает ему чётко. Почти поверил даже.

— Так тебя что, толком никто не драл? Хочешь, покажу, как оно бывает?

На его безобидную шутку девка покраснела, запыхтела от злости и упёрла руки в бока.

— Лучше объясни, что ты задумал в отношении меня? Ты говорил, что я должна буду провести с тем мужиком один вечер. Но зачем тогда все эти тряпки, манеры? Уже искусству гейши меня научили.

Ну, не совсем тупая. Червяк может гордиться своей бабой. И верная, и не совсем дерево.

— Планы поменялись. Теперь ты должна его влюбить в себя. Всего-то. Или тебе слабо?

Её щёки поменяли цвет от пунцового до бледного. Опустилась на стул, вцепилась в него пальцами. Да, работать над ней ещё и работать.

— В смысле... влюбить? Ты серьёзно сейчас?

— Ага, — протянул, наблюдая за тем, как усиленно она пытается соображать.

— Нет. Я на это не подписывалась. Я не буду. Что значит, влюбить? У меня муж есть! Я не буду спать с этим твоим мужиком! Я не... Я не могу, нет, — вскочив на автомате, принялась расхаживать вокруг кровати, иногда бросая на него ошалелые взгляды. — А если я за один вечер всё, что тебе надо сделаю? Ну вот что тебе от него нужно, а?

— Со временем узнаешь. А пока делай, что говорю. Не забывай, твой жалкий червяк у меня. И ты вообще-то тоже. И я, заметь, очень хорошо к тебе отношусь. Ну а если ты хочешь по-плохому...

— Нет! Не надо по-плохому, — она вернулась к стулу, смиренно села на него и сложила руки на колени. — Влюбить. Это же не значит, что мне придётся с ним спать, правильно? Я же могу придумать что-то... Сказать, что я до свадьбы не могу...

Вайнах скрыл усмешку, прищурился, принимая свирепый вид.

— Охерела ты, красивая? Какой идиот будет жениться, чтобы поиметь тёлку? Да проще шлюху себе заказать. А нам нужно, чтобы ты была единственная. Чтобы он доверял тебе. Так что постарайся, Злата-мужиков-палата. А то и тебя, и твоего червяка в расход пущу.

Притихла. Гляделки на него свои вытаращила и зубами скрежещет.

— Тогда давай начнём. Мне не нужны эти ваши уроки. Без вас разберусь.

Имран перекатился на бок, подставив руку под голову,  а второй похлопал по постели рядом.

— Иди. Покажи мне, что умеешь, красивая, — особой цели вдуть ей не было, но мало ли. Не зря же Егор волочится за этой девахой. Может, и правда, стоит того.

***

Ах ты ж, подонок. Мерзкий, гадкий, пакостный бандюк. Сволочь поганая. Под какого-то мужика меня подложить решил. Шлюшку карманную себе нашёл. Да ещё и, небось, для такого же морального урода, как сам. Интересно, а как выглядит тот его дружок? Ну точно какой-нибудь страшила. Охочий до девичьих тел старый ловелас.

Конечно, я не собиралась играть по правилам Басаева. Как только представится возможность, убегу. Убегу и сразу же обращусь в прокуратуру. Он, может, и не боится никого, но всех купить не мог. Немного страшно за Антона, это да. Но я не стану раздвигать ноги перед каким-то мужиком, чтобы спасти моего идиота. А если то, что Антон отдал меня Вайнаху (что за кличка такая дурацкая?) в пользование – правда... Я сама прибью гада-муженька. А потом, когда вырвусь из плена – если вырвусь – пойду и наваляю его мамашке за то, что воспитала такого слабака.

— Ещё и с тобой спать? Увольте, — стараясь выглядеть невозмутимо, складываю руки на груди.

Басаев опускает руку себе на пах, сжимает ширинку.

— Уверена? Я умею делать хорошо, — с его акцентом это звучит ещё ужаснее, чем можно себе представить, и я, кажется, вот-вот описаюсь (нет, не от возбуждения) от тех стрёмных картинок, что мигом возникли перед глазами.

— Уверена, — голос мой звучит более чем убедительно.

Меня спасает какой-то шорох в коридоре, а после дверь открывается, и женщина в платке заходит в комнату, заталкивая тележку с блюдами, накрытыми крышками. Ко мне она обычно заходит с подносом и тарелок поменьше. Значит, Басаев тоже будет ужинать здесь. Отлично. Мне теперь кусок в горло не полезет.

***

Пытка длилась около получаса, и всё это время я чувствовала на себе его взгляд. Такой липкий, пробирающий до позвоночника и внутренних органов. Он жевал и смотрел, словно вместо яичницы с беконом представлял, что жрёт меня. Не то чтобы омерзительно, но приятного, конечно, мало. Хотелось встать из-за стола и сбежать. Заставила себя сидеть дальше и делать вид, что мне параллельно до его взглядов, откровенно намекающих на интимный интерес, судя по тому, куда именно пялились его нахальные зенки.

— Так ты говоришь, готова, да? Думаешь, сможешь соблазнить избалованного женским вниманием мужика? — смяв в руке салфетку, швырнул её на пустую тарелку.

Я опустила взгляд на чёрную рубашку, расстёгнутую до середины его покрытой густой растительностью груди.

— А что, есть сомнения? — ответила дерзко и тут же пожалела, вспомнив, как в прошлый раз он велел продемонстрировать ему мои умения.

— Нет, — ухмыльнулся. — Я бы тебя выебал. Но мне нужно, чтобы он не просто залез на тебя разок, а влюбился. Сечёшь разницу? То желание отжарить, а то желание создать семью. Между этими двумя понятиями целая пропасть.

Да чтоб ты провалился со своими семейными ценностями. Уголовник проклятый.

— Я смогу его заинтересовать, — я, конечно, не уверена в этом на сто процентов, но мне и не понадобится. Для себя уже решила, что, как только ступлю за порог дома Басаева, сразу же брошусь в бега. Вернее, как только мне представится такая возможность.

Басаев отпил чаю, склонил голову, раздумывая. Потом достал телефон, пару раз стукнул пальцем по экрану.

— Элла? Сегодня к вечеру она должна быть готова. Приведёшь её в порядок и привезёшь в «Фортуну».

Да! Да! Да! Я скоро буду свободна! Только бы не возникло никаких затруднений. Мне не хотелось бы ложиться под незнакомого мужика. Даже свобода того не стоит.

До приезда стервы Эллочки я успела пораскинуть оставшимися мозгами, примерно прикинула свои дальнейшие движения. И хоть на душе скребли кошки, верила, что у меня всё получится. Пусть не сегодня, не сейчас,  но в скором будущем я точно смогу. До того времени, когда нужно будет ложиться в постель озабоченного старикашки, я всё спланирую и воплощу в жизнь. И потом, когда Басаева с его шайкой посадят, а я вернусь домой, первым же делом вышвырну из своей жизни муженька-идиота, если его не укокошат раньше. Пусть своей мамочке такие сюрпризы устраивает.

Элла прибыла ровно через час. Вошла в комнату, привычным жестом поправила свой коротенький, модный пиджачок и облизнула накачанные губищи, щедро намазанные красной помадой. И снова меня заинтересовал всё тот же вопрос…

— Элла, а почему Басаев тебя не выдаст замуж за того мужика? — Ну и что, что прозвучало беспардонно? Она, думаю, и похлеще предложения слышала.

Дева грациозно опустилась на кровать, демонстративно поправила огромные сиськи, так и норовящие выпасть из глубокого декольте не слишком скромной блузки.

— Твои предположения?

— Тебя трахает твой шеф? — беззастенчиво предположила я.

— Совершенно верно, — не без гордости согласилась она. — Ещё вопросы?

Вопросов больше не было. Было обидно. Даже такой моральный урод, как Басаев, не допускает, чтобы его женщину трогал кто-то другой. А мой гребаный актёр погорелого театра свалил свои проблемы на жену и сидит себе тихонько в подвальчике, ждёт, пока эта дура отработает его долг. Отлично, блядь. Замечательно.

— Я готова. Что там дальше?

Элла резко поднялась, оттопырив зад, встала в позу и приложила палец к губам, придирчиво меня разглядывая.

— Первым делом эпиляция. Везде! — ткнула в меня указательным пальцем. — Потом причёска. Потом оденемся. Ну и всё. Избавлюсь от тебя, наконец.

Я радостно улыбнулась. Ну, насколько возможно радоваться в моей ситуации. Перспектива больше никогда не увидеть Эллочку меня необычайно осчастливила. Ещё бы от её любовничка избавиться…

Радовалась я рано. Если бы знала, какой это ад – глубокая эпиляция зоны бикини, предпочла бы быть отданной на съедение обезьяне Вахе. Впрочем, и это не самое страшное… Мне едва не обрезали волосы. Мои прекрасные, длинные локоны, которые я не стригла с детства. Недоделанный стилист уже занёс свои ножницы, когда я сообразила, в чём дело, и ловко соскользнула с кресла. Ну а потом, немного придя в себя, обрушила на его бестолковую голову столько матерных слов, сколько он, должно быть, не слышал за всю свою голубую жизнь. В итоге он сдался и под чутким руководством Эллочки, неожиданно вставшей на мою сторону, лишь немного подровнял кончики и сделал пару питательных масок.

Сбежать пока не получалось. За нами неотрывно следил Ваха, то и дело мерзко мне ухмыляясь. И чем красивее становилась я, тем похабнее становилась его ухмылка.

Время близилось к вечеру и вскоре, закончив приготовления, мы выдвинулись в путь.

ГЛАВА 7

До недавнего времени я не бывала нигде, кроме ресторана, в котором работала и который, соответственно, не могла воспринимать как зону отдыха. Ну и дома, разумеется, где постоянно горы немытой посуды, глажка, стирка, уборка. Мой выход в свет ограничивался походом в магазин: за яйцами, молоком, да хлебом с картошкой. На зарплату официантки особо не разгуляешься.

Сейчас я будто в параллельную реальность угодила. Высокое здание, мерцающее разноцветными огнями, манило к себе, окунуться в мир богатства и вечного кутежа. Я приоткрыла рот, увидев ряд дорогущих блестящих иномарок, ожидающих парковщиков. Хозяева этих тачек пафосно тащили свои далеко не тощие задницы внутрь, под ручку с надувными кралями, вроде Эллы. Так и знала, что надо было первую зарплату потратить на губы. А там, глядишь, и на сиськи пятого размера заработала бы. Ну, эти ведь как-то зарабатывают. Хотя, чего это я… Известно же, каким путём. А я вот даже на это не способна. Не могу я, блин, без любви. Дура.

— Ну? Чего застыла? Иди вперёд, — подтолкнула меня в спину Элла, и я, наконец, очнулась.

— Что-то мне не очень хочется, — пробормотала себе под нос, но всё же пошла.

— Спину выровняй, чего как швабра тащишься? — напутствовала меня силиконовая дива, на что я только закатила глаза. Не собираюсь я тут никого соблазнять. Не дождётесь. Хотя, чего скрывать, выглядела я потрясно. Настолько потрясно, что даже могла сойти за местную тусовщицу. Всё же это круто, чувствовать себя красавицей. Быть уверенной в себе и не прятать стыдливо ноги в потёртой, а иногда даже дырявой обуви. Вот же… Как я жила раньше в такой нищете? Как выносила такое отношение Антона?

Я не знала, что меня ждёт впереди и, честно говоря, побаивалась. Но для себя решила, что в прошлое больше не вернусь. Не позволю Антону и дальше отравлять мою жизнь. Достаточно. Только бы выбраться…

— Элла Максимовна, — охранники перед нами почтительно расступились, освобождая проход в клуб. Клуб, надо заметить, не для простых работяг, и кого попало сюда не пускают.

Элла Максимовна задрала нос и промаршировала мимо меня, всё ещё находящейся в некой растерянности. Бросив быстрый взгляд на вывеску «Фортуна» вверху, я поспешила за Эллой. Поспешила, потому что в затылок мне дышал Ваха. Он, похоже, так и не оставил надежды меня поиметь и каждую свободную минуту тратил на щипки и масленые взгляды, от которых уже здорово воротило. Пожалуй, первым застучу в прокуратуре его. Ещё и заявление о попытке изнасилования накатаю. Потом,  разумеется, и на его хозяина. Ну а Элла пойдёт как соучастница. Мне, по крайней мере, хотелось бы в это верить. Должна же быть справедливость.

В клубе было шумно, как, наверное, и в любом другом ночном заведении, только мы пошли не в толпу, как ожидалось, а дальше по длинному проходу, к лифту и уже по другому коридору. В толпе затеряться не выйдет. Жаль. Я рассчитывала свинтить уже сегодня... Что ж, буду ждать удобного момента. Обезьяна Ваха при всём своём желании не сможет таскаться за мной вечно. На крайний случай дождусь, пока они решат познакомить меня с тем несчастным мужиком, ради которого всё это затеяли. Не будут же они провожать меня до его постели. А если не удастся вовремя сбежать, расскажу всё «жертве». Возможно, он и поможет мне восстановить справедливость. Или хотя бы сбежать.

Долбёжка битов и вопли гостей остались позади, а мы остановились в самом конце коридора, где у двери из чёрного стекла, сложив на груди огромные, перекачанные ручищи, стоял охранник в чёрной футболке. Почему-то вспомнилась детская страшилка: «В чёрном-пречёрном лесу стояла чёрная-пречёрная избушка...» У  господина Басаева явно сдвиг по фазе на тёмных тонах. Видать, в детстве в тёмной кладовке закрывали.

Дверь перед нами рывком открылась, и первой прошла вперёд Элла. Тут же в спину прилетел ощутимый такой толчок – Ваха, скотина.

— Пошла! — буркнул мне в затылок, и я пошла или, правильнее сказать, залетела внутрь следом за силиконовой долиной.

— Пошёл ты... — прошипела себе под нос, всё же надеясь, что орангутанг не расслышал, а то достанется мне потом.

— Имран, мы пришли, — зачем-то объявила Эллочка сидящему к нам спиной Вайнаху. Узнала его по тёмным, слегка вьющимся волосам и чёрной (ну, конечно же!) рубашке.

Девица коснулась его плеча тонкими, наманикюренными пальчиками, и я заметила, как Басаев мгновенно напрягся, а под рубашкой заиграли мышцы.

— Ты можешь идти, Элла, — ответил ей негромко, даже не повернувшись, видать, не желая отвлекаться от вечернего выпуска новостей. Тот ещё мудачина. Хотя Эллочку, судя по отсутствию реакции на явный посыл, всё устраивает.

Она убрала руку, одёрнула пиджачок и прошла мимо меня, задрав подбородок. Нет, всё-таки её задело.

— Наслаждайся, — бросила неопределённо, я так и не поняла, к кому она обращалась.

Мы с Басаевым остались одни, и, пока он досматривал программу, я успела пробежаться взглядом по небольшому кабинету. Уютненько, хоть и без излишеств. Видать, немного бандюку для счастья надо: плазма, точно такая же, как в его кабинете дома, стеклянный  бар с полочками, стол, пара кресел и коллекция всяких старинных-раритетных пистолетов на стене, на особых креплениях. Хорошо, хоть нет книжной полки, а то у меня случился бы разрыв шаблона.

— Выпьешь? — прозвучало, когда на экране телевизора появилась заставка, говорящая о том, что новости закончились.

— Нет. Хотелось бы обсудить условия ещё раз и покончить с этим,— заявила твёрдо.

Басаев поднялся, подхватил с журнального столика рокс с виски и повернулся ко мне.

— Ого, — окинул меня быстрым, но уж очень пристальным взглядом, уделяя особое внимание ногам и декольте. — Покрутись.

— Это ещё зачем? — нахмурилась, чувствуя себя лошадью на базаре. Ещё бы в зубы и под хвост заглянул.

— Заткнись и делай, что сказал! — повысил голос, на последнем слоге даже рявкая, и я, мгновенно вспомнив, рядом с кем нахожусь, медленно покрутилась, как он и велел. Сволочь. — Подойди.

Нет же, нет! Только не снова!

— Зачем?

Но вместо ответа получила лишь красноречивый взгляд, обещающий в случае неповиновения... В общем, что-то нехорошее.

Вздохнув, пошла к нему, попутно ища глазами хоть что-нибудь, напоминающее оружие для самозащиты. Впрочем, идею двинуть его быстро отбросила, потому что где-то там, за дверью, находится Ваха и ещё один охранник. Хотя хватило бы и Вахи. Они меня затопчут, если раньше этого не сделает Вайнах.

— Хорошо выглядишь, — мне в лицо пахнуло дорогим алкоголем вперемешку с мужским парфюмом, и только сейчас я заметила, что Басаев пьян. Не так чтобы в стельку, но бухает, похоже, давно. — Слушай внимательно и смотри сюда, — ткнул  в лицо своим телефоном, с экрана которого на меня смотрел какой-то урод. Урод не в том смысле, что несимпатичный. Не красавец, конечно, и в возрасте, но и не страшный. А вот взгляд… Какой же нехороший у него взгляд. Как у змеи. — Шамаев Булат – твой новый возлюбленный. Сейчас ты выйдешь в бар на первый этаж, сядешь там, у стойки, и будешь ждать его появления. Он обычно цепляет тёлок там. Ты должна заинтересовать его любым способом. И дальше всё по плану до моих последующих указаний. Убегать не советую, мои люди все время будут рядом. Сделай так, чтобы он вызвался отвезти тебя домой. Адрес: Алексеевская, семь, пятый подъезд. Вот ключи, — он ткнул мне в руку связку с брелком в виде розового сердечка. — Квартира сорок пять, находится на одиннадцатом этаже, слева от лифта. Большой ключ открывает дверь. Войдёшь туда, как к себе домой, но его не приглашать. Если будет навязываться, отшей как-нибудь. Мол, не даёшь на первом свидании. Можешь немного рассказать ему о себе – ту историю, которую ты выучила с Эллой. И учти, если ляпнешь ему что-то лишнее, он первый тебя завалит. Думаю, не стоит напоминать, что на каждое твоё действие есть противодействие. Всё поняла?

Ага... Поняла. Поняла только то, что я серьёзно попала. И сбежать будет не так просто, как мне казалось до этого разговора. Я снова опустила взгляд на телефон в руке Басаева. Ну и рожа…