Рабыня
Одинокая птица сидит
На карнизе окна.
У неё разорили гнездо
И украли птенцов.
Ты не смог бы ответить,
Кто может грустить как она,
Если б только взглянул
В выщербленное ветром лицо.
Павел Пиковский
Сумрак таится в мохнатых еловых лапах даже среди бела дня. Сырой туман вьётся над тропой. Капли вчерашнего дождя, будто серебряные мониста на кончиках игл. Пепельно-серые космы лишайника ползут по черным стволам, свисают седой бородой над дорогой с болотной зелени ветвей.
Хвойные чащи всегда производят слегка мрачное впечатление. Но Сизый лес особенно напоминал владения какой-нибудь злобной ведьмы из жуткой сказочки. И тишина – мёртвая, пугающая, даже птицы примолкли.
Нет, со слов Кайла в прежние времена в этой дремучей чащобе водилось изрядное к
Ворон, с изумлением разглядывая девчонку, едва успел сделать шаг к ней навстречу, как она тотчас снова зашипела:– Не подходи! Глаза выдеру! Вот только тронь!– Да ничего я тебе не сделаю! Угомонись!Ворон покорно отступил, потирая исполосованную девчонкой руку.– Так и поверила! – ядовито хмыкнула незнакомка. – Стой, где стоишь! Знаю я вас, мужиков… Вам всем одно надо! Только я не дамся. Понял? Только сунься – пожалеешь!Эливерт изумлённо вскинул брови. Может, он ошибся на счёт её возраста. Речи какие-то совсем не детские…– Че-е-е-го? – ошарашенно протянул вифриец. – Да ты себя видела, соплячка? Чтобы я на такую позарился! Ты меня за кого принимаешь, мелюзга? У меня дочь почти такая…– Рассказывай давай! – скривилась чумазенькая. – Дочки там, сыночки… Кому из вас это когда мешало?Да уж! Эливерт невольно усмехнулся. И разговор,
Узник башни одиночестваПрости меня теперь. Учил прощать Господь.В недуге горестном моя томится плоть, А вольный дух уж почиет безмятежно.Анна АхматоваСнова замок у горизонта. Сколько их уже было за последние дни? Но этот особенный…Немногим меньше Эруарда, а, может быть, даже такой же. Просто оставленная недавно каменная твердыня возвышается на скалистом утёсе и оттого кажется величественной, мощной, устремлённой в небесную высь. А Солрунг распластался по равнине, прильнул к буйным порослям разнотравья, приземлённый, тяжеловесный, словно древний курган.Серебряная кайма моря, на фоне которой отчётливо вырисовывается силуэт крепости, производит впечатление куда ярче, чем серый безликий холм.Анастасия перевела взгляд на мужа. Замечает ли он вообще эту светлую, будто стальной клинок, полосу моря, эти бескрайние пустоши? Или в глаз
– А у милорда Форсальда сыновья есть? Или только дочери? – небрежно поинтересовался Кайл.– Нет, милорд, сыновей нет, – тотчас отозвался меховой холмик, возвышавшийся на постели. – Замок милорду Валиро достанется. Потом, когда… Знаете, а болтали, что у отца сын был! Да он его сам увёз… Даже поговаривают, что не увёз, а убил. Вот! Своими руками.– Зачем это? – невозмутимо усмехнулся Кайл.– Не знаю, милорд, – девчушка высунулась из-под одеяла. – Я в это не верю. Мой отец не самый добрый человек, но… Он бы так не сделал! Говорят, что его сын был… как Вы… ну… не совсем человек…– Полукровка? – Кайл поражался своему хладнокровию.– Да, – девчонка опустила глаза. – Вы не гневаетесь, что я так говорю?– Но я ведь полукровка, на что тут гневаться?Она пожала плечиками неловко.– Вы, мил
Чуть позже, когда слуги осторожно спустили Форсальда из его узилища, когда его слегка привели в порядок, а после усадили в глубокое кресло, в покои к нему Кайл велел позвать всех его соратников и даже слуг. В числе прочих явилась и Эйлит со своей матерью. И дочь Форсальда, Сэя. И, разумеется, сама хозяйка.Не было только Валиро, который уехал с «ратью карателей» на осмотр окрестностей Солрунга. Кайл распорядился, чтобы рыцари занялись этим без него. А юный милорд несказанно обрадовался поводу сбежать из замка – понимал, что нынче полетят повинные головы, и надеялся бурю переждать вдали. Свою недавнюю пособницу он бросил без всяких зазрений совести. Впрочем, а была ли та совесть?– У Вашего милорда есть что сказать… – объявил полукровка. – Вы все давно не слышали его голос, не так ли?Собравшиеся затихли тревожно, угрюмо поглядывая на полуживого хозяина и его жену, что стояла рядом с низко опущенной головой.&ndas
НенастьеГлоток дождя попал мне в горло.Я захлёбываюсь счастьем,Я живу, я плачу снова.Я как роза на песке, В своей тоске…В твоей любви… Я раскрываюсь,Я вишу на волоске, Я потеряюсь без тебя!Ярослав МалыйСветлые глаза Ланы сияли восторженно, горели азартом и задором. Четыре стрелы точно «в яблочко»! Тут есть чем гордиться!– Ладная девка! – благодушно похвалил Талвар, добавил мечтательно: – Эх, был бы я моложе, мы бы с тобой, егоза, столько дичи в Сизом лесу побили!«Ладная девка? Да уж! – хмыкнул про себя Эливерт. – А я думал, зверёныш. Дикий, колючий, недобитый подранок».Озлобленный фырчащий ёжик преобразился довольно-таки быстро и неожиданно оказался скорее котёнком, ласковым, игривы
Не жизнь, а сказка! Давно ли Настя море первый раз увидела, а теперь вот уже под парусом ходит! Да ещё на чём?Может, для кого-то это не яхта и не лайнер с пятью палубами… Но Рыжей казалось, что разрезать тяжёлые сонные волны на такой вот старинной ладье, это невероятно круто! Да они почти как викинги на боевом драккаре! Колумбу впору им завидовать!Путешествие, на самом деле, выходило довольно опасное и отчаянное. И не только потому, что никто из них обращаться с кораблями не умеет. Но ещё и потому, что расстояние до западного берега залива Глейн довольно приличное… Рыбаки Рубины, хоть и странствовали по морю даже в Левент, залив пересекать не отваживались.Но делать нечего! Ищейка ясно давала понять – цель по ту сторону. А быстрее через залив перебраться – только на крыльях. Однако летать, к сожалению, пока даже Тайлли не научилась.И с порталами в этот раз ничего не вышло. То ли потому что море, то ли по иной причине…
Старый другКачнулись времени мосты,Дохнула кровля небосвода,И поняла в тот миг природа:Нет Бога, кроме доброты.Владимир Михановский«В чёрном-чёрном лесу, на чёрной-чёрной скале, стоял чёрный-чёрный замок, и жил в нём чёрный-чёрный человек, и билось у него в груди чёрное-чёрное сердце…»Да, ладно? Неужели всё может быть настолько банально?Мрачный замок, затерянный в глуши жуткого леса. Словно картинка из классического ужастика. В таких классических готических башнях всегда проживают классические киношные злодеи.Лэмаяри выразилась на редкость точно: «мороз по коже». Так страшно, что даже как-то… смешно.Вот дьявольски прекрасный Моруварк в своё время преподнёс сюрприз: сумел удивить и пристрастием к бело-золотым тонам, и любовью к восточному интерьеру, и своей обворожительн
Эливерт не понял, что произошло. Никакого оружия или видимой угрозы. Просто внутри вдруг как будто вспыхнул огонь. Душу опалило нестерпимой болью. Он закричал в голос, падая на колени. Из глаз безудержно слёзы хлынули.О сопротивлении даже речи не шло. Он просто корчился на каменном полу и только одного хотел: умереть мгновенно, чтобы эта пытка прекратилась.– Нет, Эрид, нет! – Настя в ужасе метнулась к девчонке.Но её отшвырнуло к стене, и будто невидимыми путами окутало. Рыжая беспомощно дёргалась в магических силках, словно её прочными цепями приковали. Следом прилип к стене попытавшийся напасть Кайл.Тайлли, без лишних раздумий, вскинула руки над головой. Тонкие пальчики заискрились льдистым серебром. Швырнула этот сгусток, сияющий, будто осколок звезды, в ненавистного врага.Но Эрид избежала удара, взмыв под потолок, в секунду покрывшись чёрной броней перьев и чешуи. Перепончатые крылья, сияющие молнии из глаз. Светлые Небеса, слов