2

  Глава 2

  

  Дверь оказалась незапертой, и Богдан, толкнув её, беспрепятственно вошёл в квартиру. Ленивым, но от этого не менее цепким взглядом, окинул открывшееся перед ним пространство. Мебели минимум - эргономичный диван, подстраивающийся под форму тела, стеклянный стол, несколько стульев, огромный жидкокристаллический экран на стене. Панорамные окна плотно зашторены, под ногами - потрепанное самоочищающееся покрытие. Всё. Еще пара горшков с цветами. Не густо.

  Квартира оказалась маленькой, хоть и занимала весь верхний этаж. Да и дом, в котором она находилась, был расположен в отнюдь не престижном районе. Так, новостройка эконом-класса. Большее, что могут позволит себе люди со средним доходом

  - Вернулась? - недовольный мужской голос раздался из соседней комнаты.

  Богдан усмехнулся, кривя тонкие губы.

  - Можно сказать и так.

  Он говорил вполголоса, но его услышали.

  Хозяин квартиры слишком резко вскочил со стула, отчего тот упал на старый застиранный ковер, приглушивший звук удара.

  Стас выбежал из комнаты, умудрившись запутаться в собственных ногах, и едва не упав.

  - Богдан? Мать твою! Живой! Как пить дать, живой!

  Объятия старого друга были крепкими и искренними.

  - Конечно, живой. Что со мной сделается...

  Мужчины обнялись, хлопнув друг друга по плечам.

  Хоть кто-то его рад видеть. Даже неожиданно. Богдан уже начинал привыкать к тому, что при виде него люди испытывали какие угодно чувства, но только не радость. Этот же оболтус со взъерошенными волосами улыбался во все тридцать два зуба.

  - Тебя же не было прорву лет! - Стас, не веря собственным глазам, продолжал тискать друга за плечи.

  - Не было.

  - Откуда?.. Слушай, как же так... Ё! Чувствую себя по-идиотски, несу всякую ересь.

  - Есть такое дело.

  - Но, ёперный театр, как же я рад тебя видеть! И главное - живого! - хекнув, Стас отступил на шаг и оглядел гостя с головы до ног.

  - Да что со мной сделается, - лениво протянул тот в ответ.

  И это была истинная правда.

  Стас провел ладонью по своим коротким волосам, продолжая недоуменно качать головой.

  - Глазам не верю.

  - А ты поверь.

  - Но как? Откуда? Ё! Если бы ты только знал, сколько слухов и страшилок ходило вокруг твоего исчезновения... Вернее, не твоего, вашего.

  - Знаю.

  Богдан на самом деле знал. Каждую сплетню. Каждую версию. И лишь посмеивался над теми, кто это распространял. Потому что ни одна версия ни на йоту не совпадала с действительностью. Попросту не могла попросту совпасть.

  - И ты так спокойно говоришь об этом?!

  - А как же мне говорить? - Богдан усмехнулся. - Слушай, ты меня хотя бы кофе угости, или чем покрепче, а уж потом приставай с вопросами.

  Пришла очередь хмыкнуть Стасу.

  - Как будто ты ответишь хотя бы на один мой вопрос.

  - Смотря какие будешь задавать.

  Мужчины встретились взглядами и поняли друг друга без слов. У них было общее прошлое, связанное многолетней дружбой, которую одни осуждали, другие не понимали, а третьи попросту боялись. И этих последних было больше всего. Но молодые люди плевать хотели на мнение окружающих, их полностью устраивал этот дружеский союз. Они желали сами выбирать, с кем общаться, кому доверять, а от кого держаться подальше.

  Это было четыре года назад.

  Стас, откинув голову назад, рассмеялся.

  - Вот ты ж, хитрый сукин сын!

  Неожиданно Богдана охватило странное чувство. Дежавю, которого не было, когда он переступил порог родной квартиры. Но в эту он сегодня вошел впервые. Так почему у него возникло ощущение, что он вернулся домой?

  

  ***

  

  Ирида нажала на панель управления и приглушенно застонала, когда старенький айростен издал странный журчащий звук, резко прервавшимся неким непонятным женскому восприятию чиханием, и заглох, отказавшись взлетать.

  Да что же это за день такой? Почему всё идет из рук вон плохо? Сначала ссора со Стасом, потом эта нелепая встреча со Славинским, воспоминания о которой она гнала прочь, теперь поломка. Не может быть, чтобы ей катастрофически не везло во всем! Так не бывает! Природа матушка умна, во всем ратует за равновесие, и невезение непременно должно уступить место удаче.

  Ирида прикусила нижнюю губу и нервно расправила складки на платье-футляре. Сейчас она возьмет себя в руки, успокоится и заведет двигатель.

  Айростен был стареньким, на нем летали ещё их родители, и по логике им со Стасом давно надо было его поменять. Но... Во-первых, руки не поднимались отправить на сток то, что принадлежало родителям, а для неё с братом было священной памятью о тех временах, когда они были частью большой дружной семьи. Во-вторых, не было, элементарно, средств, чтобы купить новый. Подержанные айростены не продавались. Даже если владельцы отлетали на нем несколько месяцев и решили сменить на более усовершенствованную модель, старая отправлялась в переплавку. Или к контрабандистам. Но с теми ни Ирида, ни Стас не желали связываться ни за что в жизни.

  Хватит им и одного черного пятна на их репутации. И как ни выводи ту черноту, каких сил только не прикладывай, ничего не получится, след - пусть блеклый, пусть расплывчатый - останется навсегда.

  Но новый айростен хотелось очень. До дрожи. Особенно если учесть, что в основном на нём летала Ирида. Вот такой парадокс наблюдался в их семье - Стас терпеть не мог водить технику. Ни в какую. Предпочитал ходить пешком, если путь был близкий. Если дальний - ждал Ириду. И лишь в крайних, не терпящих отлагательства случаях, садился за управление сам.

  - Послушай, но ты же гений техники, - посмеивалась над ним Ирида, в очередной раз выслушивая маршрут, по которому требовалось доставить брата.

  - Гений наземной техники, - уточнял Стас, не опровергая её слов, - а всё, что летает - не моё.

  - Но, Ста-а-ас, - Ириде нравилось его дразнить.

  - Сестра, отстань. И давай собирайся, мы уже опаздываем.

  И так изо дня в день. Но последнее время их старенький айростен всё чаще и чаще стал подводить. Не долог тот час, когда он окончательно откажется запускаться, и что тогда они будут делать? Разъезжать на такси - не вариант. Ходить пешком - тем более.

  Из груди Ириды вырвался тягостный вздох. Если она не прекратит думать о плохом, то окончательно раскиснет. Так нельзя. Надо думать о хорошем, о приятном.

  Её взгляд скользнул по подземной парковке и невольно задержался на черном обтекаемом "монстре" - новой модели айростена, которую она видела впервые, хотя периодически и просматривала новинки. Сердце глухо ухнуло. Такого красивого и, несомненно, очень быстрого она еще ни разу не встречала ни в небе, ни у клуба, ни на стоянке у супермаркетов.

  Не сталкивалась с подобным монстром и на своей подземной стоянке.

  Вывод напрашивался сам - уж не Богдану ли Славинскому он принадлежал?

  

  ***

  

  - Что будешь пить?

  - Алкоголь оставим на вечер.

  - Даже так? - хмыкнул Стас, отрывая встроенную в стену дверцу шкафчика и доставая кофе.

  - Даже так.

  - По-прежнему черный кофе с корицей? Вкусы за четыре года не изменились?

  - Вроде бы нет, - Богдан с улыбкой пожал плечами.

  Приятно, черт побери! И досадно. Почему родная мать не могла вспомнить, какой кофе предпочитает пить её сын, когда он вчера наведался к ней, а друг - без проблем?

  - Тогда и себе такой же сварганю.

  - Давай.

  Богдан опустился на барный стул (барной стойки на кухне не наблюдалось) и с ленцой принялся наблюдать, как его друг заливает в кружки кипяток.

  Друг?

  Что-то царапнуло на душе.

  Друг.

  - Так что там с вечером? - Стас щедро плюхнул им по ложке корицы.

  - Собираюсь взять тебя в плен и заставить показать мне ночной город. Злачные места и интересные заведения.

  Стас поставил перед Богданом две дымящиеся кружки и сел напротив.

  - Ты издеваешься?

  - Нет.

  - Слушай, Славинский, или у тебя память отшибло, или ещё что-то. Но ты мне вот что скажи: когда это я шлялся по злачным местам? Я же тихоня-очкарик, ботаник, мать её ети, - Стас говорил про себя с легкой иронией. И на то были причины.

  Никто бы не назвал его ботаником, не узнав поближе. Метр девяносто, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Причем, стоило Стасу чуть-чуть попотеть в спортзале, как лишний жирок тотчас сходил на нет, а на его месте образовывались приятные кубики или оформлялись мускулы на зависть другим атлетам, потеющим под штангой и день, и ночь.

  Но как только он накидывал на эти здоровенные плечи белый халат и одевал защитную маску - все. Стас пропадал для окружающего мира.

  Правда, последние пару лет ему всё реже и реже приходилось брать в руки халат и пробирки.

  Богдан об этом знал. Сегодня утром получил нужную информацию и очень подробно её изучил.

  - Значит, ботаник, будем вместе изучать прелести ночной Кардавы. Ты же не против?

  Стас сделал первый обжигающий глоток, не спеша с ответом. Впервые с того момента, как он увидел, кто именно переступил порог их квартиры, он призадумался. Сумасшедшая радость от встречи с другом поутихла, уступив место природной осторожности.

  Много воды утекло с их последней встречи. Перед внутренним взором Стаса промелькнули, как в калейдоскопе, те страшные дни, когда по городу поползли слухи, что космический лайнер, на котором проходили военные учения, и на котором присутствовал Богдан, сгинул в неизвестности. Какие только пороги Стас тогда не оббил! С какими только личностями не беседовал, пытаясь достучаться до правды и узнать, отправлена ли спасательная экспедиция. Те дни были суровыми и жестокими. Стасу не раз и не два указывали на дверь, нелицеприятно отзываясь о нем самом и его требованиях. Стас всё терпел. Привык. И непонятно, чем бы закончились его стенания и походы по учреждениям, если бы однажды ночью на парковке к нему не подошли двое мужчин в черной одежде без каких-либо опознавательных знаков.

  - Не ищи его больше.

  И всё. Мерцание над их кожей сказало куда больше, чем сухие губы.

  - Как будто у меня есть выбор, - усмехнулся Стас, отбрасывая прочь ненужные воспоминания.

  - Эй, ты говоришь так, точно я приглашаю тебя не поразвлечься, а совершить вылазку на территорию врага? - Богдан пытался шутить. Пытался вспомнить, каково это - разговаривать с человеком из прошлого, который не смотрит на тебя с затаенным страхом. И ненавистью.

  - Да мало ли, - поддержал его Стас, за что и был награжден тычком в плечо.

  - Ё! Ты чего?.. Смотри, кофе пролил, мне теперь Ирида весь мозг вынесет, жужжа, что я не берегу вещи и нисколько не ценю её усилия по наведению порядка в доме.

  - Кстати, про Ириду.

  Богдан не счел нужным скрывать свою заинтересованность. Стас заметил, как потяжелел взгляд нежданного гостя, как заходили желваки на лице, и как плотно он сжал губы.

  

  ***

  

  Айростен запустился с третьей попытки. Пожужжал, но всё же завелся. Ирида, почти плача от бессильной злости, уверенно подняла его в воздух и плавно вывела со стоянки.

  А теперь куда?

  Конкретной цели у неё не было. Она сорвалась из дома не в состоянии больше выносить укоряющего взгляда брата. Ей необходима была встряска, дружеское плечо. Подруги у неё были... когда-то. Ещё три месяца назад. Сейчас же...

  Ответ пришёл в виде вызова в стейлсе. Увидев, кто звонит, Ирида радостно улыбнулась и нажала на кнопку приема.

  - Привет, малышка.

  Да... Она млела от этого голоса. Чуть хрипловатого, как спросонья. А, может, он на самом деле только что и проснулся. Его голос мгновенно подбросил в её кровь нехилую порцию адреналина, заставив позабыть о ненастьях сегодняшнего дня. Щеки порозовели, придав Ириде ещё больше очарования.

  - Привет.

  С узкого экрана стейлса на нее смотрел ОН. Её мечта. Её герой. Мужчина, вскруживший ей голову и заставивший пойти против всех. Хотя... С последним она поспешила. Против был только брат. И то... Лишь по одной причине.

  При воспоминании о брате, улыбка дрогнула, уголки губ поползли вниз, а на глаза снова навернулись непрошеные слезы.

  - Эй, ты чего, плакать собралась?

  Кир ласково улыбнулся, отчего морщинки тонкой сеточкой побежали от уголков его глаз. Взъерошенные волосы сказали Ириде, что она не ошиблась, когда предположила, что он недавно проснулся, да и несколько красных полосок на щеках говорили о недавнем соседстве с подушкой. Но все эти незначительные штрихи только добавили образу мужчины некую притягательную неряшливость.

  Ирида заставила губы растянуться в подобии улыбки.

  - Нет...

  Обман был раскрыт мгновенно.

  - Ирида-а-а... - Кир осуждающе покачал головой.

  Пришлось признаваться.

  - С братом поругалась.

  - Снова?

  - Угу.

  Кир задумчиво свел брови на переносице.

  - И куда ты сейчас направляешься?

  - Никуда.

  - Давай ко мне. Жду.

  И всё, оборвал связь.

  Он знал - она прилетит. Всегда прилетала, сегодня - тем более. И плевать на всё. На осуждающие взгляды, на недовольный шепот за спиной.

  У них ещё есть время.

  Ведь есть же?..

  И она верила в их любовь. Она не могла не верить. Иначе... Её жизнь где-то оборвется, перечеркнутая жестокой рукой.

  Осторожно смахнув слезы, стараясь не размазать косметику, наложенную ещё с раннего утра, Ирида развернула айростен в направлении квартиры Кира.

  Она его скоро увидит. Почувствует на себе его руки. Ощутит исходящее от него тепло. Разве всего этого мало для счастья?

  Сердце заныло с удвоенной силой, точно предвещая о чем-то плохом. О чем-то смертельно опасном. О чем-то, что нависло черной тучей над Иридой, но она категорически отказывалась всё это замечать.

  

  ***

  

  - Итак, Ирида. Я так понимаю, ты ее видел?

  Стас мгновенно стал серьезным. Выражение, изменившее лицо друга, он встречал и ранее, и оно не предвещало ничего хорошего. Возвращаясь в прошлое, к тем едва ли не беззаботным годам, Стас вспоминал, что Богдан всегда - он подчеркнул - всегда слишком предвзято относился к Ириде. Стас это списывал на заботу о сестре друга. Сейчас, когда они повзрослели и на многое взглянули по-другому, невольно напрашивался вопрос: а невинной ли братской заботой было продиктовано внимание Богдана к Ириде?

  Богдан никогда не делал ничего просто так. Это стоило помнить.

  - Видел, - Богдан недовольно сжал губы и его взгляд впился в друга. - Она едва не плакала. И очень спешила покинуть дом. У неё неприятности?

  Он попал в самое яблочко. Стас поморщился и махнул рукой в сторону двери.

  - Девчонка совсем с катушек слетела. Ей скоро двадцать...

  - Через месяц, - слишком поспешно вставил Богдан, чем немало удивил друга и подтвердил его подозрения.

  - Да, мать её ети, через месяц! А у неё ветер в голове! Вернее, не ветер! Тьфу ты! - далее последовала нецензурная брань. Накипело. Стас рывком поднялся и направился к холодильнику, откуда выудил открытую бутылку с ликером. - Будешь?

  - Я же сказал - нет.

  - А я буду. Что-то накатило...

  Не договорив, Стас достал из нижнего шкафчика пузатый стакан и плеснул себе добрую порцию алкоголя. Богдан не одобрил порыва приятеля, но останавливать не стал. В данной ситуации ему даже будет удобнее, если Стас немного выпьет и расслабится. Станет более разговорчивым. Он заметил, что тот, несмотря на радость встречи, держится настороженно. На то были причины, и он его не осуждал. Время и годы, покрытые тайной, завесу которой он не спешил приоткрыть, делали своё пагубное дело, давая плодотворную почву для дальнейшего посева ещё более нелепых сплетен и предположений. Тут уж кто на что горазд.

  Богдану было плевать на мнение окружающих. Был он, была его история. Остальное - побоку.

  Всех побоку, кроме Ириды.

  Она - первопричина, почему он вернулся.

  Но об этом чуть позже. Он запрещал себе думать об Ириде, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Приходилось контролировать себя и свои собственнические порывы.

  Выждав, пока друг выпьет спиртное, не закусывая, произнес, стараясь придать своему голосу безучастный тон:

  - Ты остановился на том, что у неё ветер в голове. Я прав, если предположу, что у этого самого ветра есть вполне человеческое имя?

  Стас, поморщившись, кивнул.

  - Есть. А ты разве ничего не понял, столкнувшись с ней?

  Ноздри мужчины затрепетали, выдавая внутреннее нетерпение. Богдан мог узнать все подробности, сделав только один звонок. Но не стал. Не желал, чтобы посторонние знали о его привязанности. Хотя о какой привязанности тут может идти речь?! То, что он испытывал к этой девочке, подходило под другое определение.

  - Я бы хотел услышать это от тебя.

  - От меня... - Стас скривился. - Я и с Иридой толком поговорить не могу, а ты хочешь от меня.

  - Стас, не валяй дурака. Рассказывай.

  - Мать твою ж! Рассказывай! Тебе легко сказать, а у меня голова идет кругом от одной мысли... В общем, если коротко, то Ирида связалась с одним ублюдком, который не желает ставить ей метку. Голову морочит. А Иридка влюбилась и, кажется, ни хрена не понимает в какое дерьмо вляпалась.

  Лицо Богдана словно окаменело. Нервно дернулся кадык, заходили желваки, глаза приобрели выражение затаенной угрозы. Так хищник выжидает, подкарауливает жертву, прежде чем сделать единственный, но роковой бросок.

   Стас, поглощенный собственными эмоциями, не заметил перемены в друге. Да и алкоголь притупил бдительность. Стас не воспринимал Богдана, как человека, несущего угрозу в их с Иридой и без того непростую жизнь, и мог позволить себе быть искренним в его обществе. Напротив, где бы они сейчас были, если бы не Богдан?

  - Она... - Богдан, прежде чем продолжить, прочистил горло. - Она не девственница?

  Вопрос был актуальным. Если разговор зашел про метку, то и про чистоту девушки можно было смело спрашивать.

  Стас снова приложился к бутылке. На этот раз прямо из горла.

  - Ты, как всегда, проницателен.

  Несколько слов. Обычных. Вроде бы ничего не значащих. Те слова, которые мы постоянно используем в жизни. Но сейчас, соединенные вместе, они приобрели губительный смысл.

  Привычный "держать лицо" Богдан внешне никак не отреагировал на слова друга. Лишь приподнял бровь, выражая легкое удивление. Он же должен был как-то показать, что понял причину тревоги друга.

  - Черт побери, Стас, - голос Богдана прозвучал с привычной ему легкой иронией, - Ирида же в прошлом всегда отличалась послушанием. Боялась нашкодить. Была здравомыслящим ребенком. Она не может не понимать последствия совершаемых действий.

  Стас горько рассмеялся.

  - Говорю же, влюбилась она! Голову потеряла. Не желает слушать, что я ей говорю. Верит, как дурочка, этому ублюдку! А я... Мля, шею бы намылить ему!

  - Так в чем дело? Намыль.

  - Намылил бы с превеликим удовольствием, только... - лицо Стаса побледнело, выдавая внутренние метания и сомнения. - Только если меня закроют, кто позаботится об Ириде? Он? Да начхать этому упырю на Иридку! Ещё причину вескую дам, чтобы оттолкнуть её от себя окончательно. Сейчас хотя бы призрачный шанс есть, что в нем заговорит совесть, и он поставит ей метку.

  - Парень не из простой семьи?

  - Конечно, нет. Сам знаешь... Такие, как я, двадцать раз подумают, прежде чем лишать девушку невинности. Родственники нагрянут и поотрывают все, что висит между ног, или свяжут и заставят сделать метку. Да я и сам... - Стас снова не договорил, махнув рукой куда-то в сторону. Вид у него был глубоко несчастным, и он уже ничего не пытался скрыть. Где-то глубоко внутри назревало чувство облегчения от того, что он, наконец-то, имел возможность высказаться, а не продолжать вариться одному в котле захлестывающего отчаяния и понимания того, что он, взрослый мужчина, не в состоянии повлиять на ситуацию. Не в состоянии спасти сестру. - В общем, хреновые дела.

  Слова Богдана прозвучали жестко:

  - Что за семья?

  Ему необходимо было знать фамилию.

  - Истов. Слышал про такого?

  - Слышал. Политик.

  - Ну да, мать его ети. И сынок, Кирюша, вольготно себя чувствует, соблазняя наших девочек. Знает сукин сын, что папа при необходимости прикроет и уладит конфликты.

  Богдан чуть заметно подался вперед.

  - Стас, я могу разобраться с ним.

  Сказал просто, никак не выделяя эмоциями свои слова. Но от чего-то Стас вздрогнул и внимательно посмотрел на сидящего напротив него мужчину.

  Да, Богдан это вполне может сделать.

  

  ***

  

  Кир встретил её в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Бросив лаконичное: "Привет", притянул к себе и с жадностью принялся целовать, ловко захватив губы Ириды в сладостный плен.

  Ирида с показным возмущением пискнула и уперлась ладонями в обнаженную грудь молодого человека. С затаенным удовольствием ощутила, какая она у него гладкая и теплая. Кир много времени уделял занятиям спортом, все мечтал иметь накаченную фигуру, пока, правда, безуспешно. На днях он похвалился Ириде, что отец достал ему выжимку из цветка сириунда с планеты Гистео.

  Ириде словосочетание "сириунд" и "Гистео" показалось смутно знакомым, и лишь сегодня она вспомнила, что Стас как-то рассказывал про выжимку из этого цветка. Сок вызывал необратимые изменения в организме принимающего, Стас сравнивал его с ядом. В малых дозах он был даже полезен: тело становилось более выносливым, мышцы крепкими. Но в больших дозах выжимка сириунда могла разрушить организм. Не настолько, чтобы убить человека, но вполне, чтобы сделать его калекой.

  Ирида собиралась предупредить Кира, чтобы тот был осторожным и не наделал глупостей в погоне за нелепыми желанием добиться идеальной формы. Она считала, что и без этого у него красивое тело. Невысокого роста, жилистый. От него не хотелось при встрече шарахнуться в сторону и спрятаться за углом, стать незаметной. С ним Ирида себя чувствовала равной. Ну... почти.

  Поцелуй Кира стал более глубокий, мужчина языком раздвинул её податливые губы. Ирида с радостью откликнулась. Конечно, она не ожидала, что Кир с порога начнет её целовать, ей хотелось с ним поговорить, она, пока летела, даже репетировала свою небольшую речь. Ей важно было поговорить с ним. И чем быстрее они расставят точки над "и" тем быстрее придет спокойствие в её душу.

  Рука мужчины легла на ягодицы Ириды и сжала, намекая, что одним поцелуем дело не ограничится.

  Ирида не горела желанием заниматься сексом. Особенно сегодня, когда её душевное состояние было очень расшатанным.

  - Кир, - ей удалось выдохнуть его имя, когда он прервал поцелуй.

  - У-у-у?

  - Погоди, Кир...

  Его губы оставили горячую дорожку на её шее.

  - Что, Ирида? Что, милая?

  - Кир...

  - Потом, малыш, все потом.

  Мужские губы через ткань платья нашли её сосок и жадно втянули в себя. Ирида поморщилась. Она не была настроена на сексуальный контакт. Да чего греха таить, она никогда и не была. Даже стыдилась того, что ничего, кроме легкого томления, не испытывает во время занятий любовью с Кириллом. Его поцелуи, откровенные ласки были ей приятны, но ни разу Ирида не теряла голову, не испытывала сумасшедший оргазм, чтобы тело выворачивало, а её уносило в невиданные дали. Лишь приятная теплота оповещала, что она не фригидна, и давала надежду, что настанет день, и она закричит в одну из тех бесподобных секунд, когда очередной толчок в её теле возведет её на вершину блаженства.

  Иногда, под утро, когда Ирида возвращалась в их со Стасом квартиру на носочках, стараясь не производить лишнего шума, чувствуя себя при этом преступницей, у неё в голове вспыхивала крамольная мысль: почему она пошла на интимную связь с Киром? Ирида была красива, у неё всегда имелись поклонники, даже находились те, кто предлагал поставить ей метку. Ирида всегда тактично отказывалась. С Киром всё было иначе. Её тянуло к нему с неимоверной силой. Она плавилась от одного его взгляда смешливых глаз, ловила каждое слово, знала все черты его лица. Она наслаждалась его обществом. И поэтому, когда однажды после прогулки он пригласил её к себе домой, и его поцелуи стали заходить слишком далеко, Ирида привычно запротестовала, на что Кир, оторвавшись от её груди, посмотрел на неё затуманенными от страсти глазами и сказал:

  - Всё будет, малыш.

  Ирида поняла - он говорит о метке. О чем же ещё? И расслабилась. Позволила ему то, что никому никогда не позволяла.

  Ей же скоро двадцать. И всё у неё будет хорошо.

  Так думала она три месяца назад. Сейчас же... заставляла так себя думать. Сомнения, этот треклятый червь, не без стараний Стаса и знакомых, заползли ей в душу, ежедневно, ежечасно третировали её. На слова брата: "Любил бы, не раздумывая поставил метку" она не смогла ничего ответь, лишь что-то неразборчиво бубнила в ответ. Мол, поставит, непременно поставит. И следующий вопрос Стаса: "Когда?" так и оставался без ответа.

  А время шло.

  Она любила Кирилла. Ирида не сомневалась в своих чувствах. Она хотела прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Встречать с ним рассвет и провожать уходящий в небытие день. Родить ему детишек и воспитывать их вместе, наслаждаясь совместными прогулками и забавами. Она хотела и мечтала сделать их жизнь счастливой.

  Но, как известно, счастье зависит от двоих.

  Вот и сейчас Кир ловко манипулируя ею, отодвинул в сторону её желание поговорить. Его губы становились более настойчивыми, а пальцы уже добрались до трусиков.

  - Кир!

  Её возмущение потонуло в поцелуе. И правда, ну что она завелась, поговорить они смогут и позже.

  Кир поднял её на руки и решительно направился к дивану.

  

  ***

  

  Некоторое время спустя Ирида лежала на груди Кирилла и задумчиво водила кончиком пальчика по ареолу его соска. Ей было хорошо. Отошли на задний план тревоги и метания. Остался только любимый человек, который сейчас крепко её обнимал.

  - Тебе хорошо? - его голос звучал хрипловато после испытанного оргазма.

  - Да, - по инерции выдохнула Ирида, но вспомнив, что собиралась с ним поговорить, поспешно добавила: - Вернее, почти.

  Кир нахмурился.

  - Почему "почти"? Тебе не понравилось?

  Ирида в нерешительности замерла, прикусив нижнюю губу. Вот так всегда! Почему, как только дело доходит до главного, она сразу тушуется?

  - Понравилось, - она не лукавила. Ей были приятны его прикосновения. - Но... Ты же помнишь моё состояние, когда ты мне позвонил?

  Ирида почувствовала, как он напрягся. Рука, гладившая её по спине, замерла.

  - Да, помню. Что случилось? Ты говорила, что поругалась со Стасом. Из-за чего?

  Ирида должна была это сказать:

  - Из-за нас.

  - Так... А поподробнее?

  - Стас беспокоится, что мы с тобой уже три месяца вместе, а я до сих пор без метки.

  И всё же у неё язык не повернулся сказать более четко, спросить конкретно: "Кир, ты когда мне поставишь метку?"

  Видимо, её слова и без уточнения не пришлись по душе Киру, потому что он зашевелился, отстранил Ириду и сел. Повернулся к ней, взял её за плечи и, встретившись с ней взглядом, проникновенно сказал:

  - Ирида, я знаю, о чем ты думаешь. Тебе скоро двадцать. У тебя будет день рождение и... Подожди немного, малыш? Хорошо.

  Она кивнула, чувствуя, как слезы радости выступают на глазах.

  Теперь у неё есть, что ответить Стасу и всем, кто смеется ей в спину.