ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Спустя непродолжительное время, после полудня, Барлас, верхом на своем великолепном черном жеребце, въезжал в ворота Самарканда, где люди уже выстроились в ряды, чтобы поприветствовать своего правителя, уже более торжественным образом, нежели чем вчера. Они с любопытством разглядывали его, воинов, сопровождающих хана и женщину, ехавшую на белоснежной кобылице. Незнакомка была необыкновенно красивой, хотя ее волосы, тело скрывал просторный плащ из изумительного голубого шелка, одного лишь взгляда на ее лицо было достаточно для того, чтобы утверждать, что она несравненная красавица. Это была Мира.
Таким праздничным Самарканд она еще не видела. Люди встречали победителя, осыпая дорогу перед ним лепестками благоухающих роз. Это было поистине впечатляющее зрелище. Женщина почти не смотрела на лица других людей, опасаясь увидеть среди них членов своей новой, любимой семьи. Безусловно, ей было стыдно перед ними – за то, что скрыла от н
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯМира проснулась и увидела, что Барлас медленно, о чем –то задумавшись, одевается. Было раннее утро, наполненное свежестью нового дня и ароматом цветов. Женщина обнаружила, что лежит уже не на полу, а на низкой, широкой кровати. Без сомнений, это хан отнес ее, спящую и утомленную, положив сюда. Мужчина ощутил взгляд Миры и, оглядываясь, произнес:- Самарканд – чудесный город, но через два месяца я намерен быть в Каракоруме. Поэтому, завтра на рассвете, мы снова отправляемся в путь. Сейчас мне необходимо принять еще много новых подданных, и проверить готовность армии к походу. А ты, Мира, сегодня можешь насладиться красотами дворца. Но не одна. Тебя повсюду будут сопровождать две твои новые служанки.- Хорошо, - Мира мечтательно смотрела поверх головы хана, прямо в распахнутые настежь окна. Кажется, она не совсем слышала его слова. Барлас слегка раздраженно вздохнул и подошел к ней. Обхватив руками ее нежное лицо, он
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯБарлас стоял уже посреди собирающегося в путь лагеря, вырезая небольшим кинжалом из куска дерева какую – то фигурку. Он о чем – то задумался, вглядываясь в светлеющее небо. Его люди слаженно и быстро собирали свои вещи, тушили костры, седлали лошадей. Еще какое – то, непродолжительное время, и они вновь отправятся в путь. Хотя оседлая жизнь была не по духу хана, однако в этот раз он с легким сожалением покидал Самарканд. Ему уже хотелось вернуться сюда снова. К мужчину подошел Исанбек, на лице которого были видны усталость и легкая тревога.- Армия практически готова, все сделано, как ты и приказал, - он помедлил, - это все твои приказания?Барлас кивнул головой и вновь продолжил наблюдать за быстро светлеющим небом. Мира. Вся правда была в том, что не только ей было трудно с ним, но и сам мужчина еле выдерживал ее характер. Да и вообще, он не привык жить с женщиной. Выходка Миры прошедшим днем просто вывела Барласа
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯЛишь на пятнадцатые сутки от начала путешествия хан Барлас решил сделать двухдневный перерыв и разбить лагерь. Мира изнывала от усталости и слабости во всем теле, казалось, болело все – ноги, руки, шея и голова. Она уже задыхалась от духоты палатки, ее стало раздражать ее постоянное движение, женщине хотелось встать ногами на твердую землю и пройтись по ней. А ведь она ехала в комфорте, так что говорить о всадниках, которые были постоянно верхом на лошадях? К вечеру лагерь был полностью размещен, расположившись, казалось, по всей поверхности земли. Мира продолжала сидеть в палатке, ожидая когда ее позовут. Точнее – когда Барлас пошлет за ней. Ожидание томило ее, женщина мечтательно представляла встречу с ханом, которого она не видела уже целых четырнадцать дней! Наконец, полог открылся, и знакомая Мире служанка со дворца, произнесла:- Госпожа моя, прошу вас, выйдите к костру поужинать, а мы приберемся пока в вашей палатке.Жен
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯБарлас проснулся первым и невольно залюбовался спящей на его груди Мирой. Наверное, ей снились прекрасные сны, потому что на ее губах снова была чудесная улыбка. Хан не сдержался и нежно поцеловал их, ощущая сладость. Ее женственность и мягкость расслабляли его, и сейчас Барлас был спокоен и безмятежен. Ему было хорошо с Мирой, как ни с одной женщиной во всем мире. Она была самой жизнью – чувственная и искренняя, самим уютом – нежная и добрая, самой страстью – невероятно красивая и желанная, она была всем тем, о чем когда то он мог мечтать… В его жизни, где была война, кровопролития, смута, эта ранимая женщина стала для него миром и нежным светом.Мужчина был немного удивлен не тем, что она приняла ислам – в этом он не сомневался, что рано или поздно Мира станет мусульманкой, ведь она прожила достаточно в Самарканде и изучила немало книг, чтобы все понять. Он был приятно поражен тем, что прекрасная женщина выб
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯИ снова бесконечный длинный караван, поднимая клубы пыли, которые доходили, казалось, до самого неба, двинулся в путь, преодолевая последнее препятствие да Каракорума. Мира продолжала ехать в своей палатке, только уже намного ближе к хану. Было ли это просто совпадение, или он так решил показать свою благосклонность к ней, женщина не могла знать. Она была счастлива. Теперь, каждую ночь, Барлас приходил к ней, и они могли полноценно наслаждаться обществом друг друга ( и речь шла не только о физическом наслаждении). И каждый раз, Мира с замиранием сердца ждала их встречу. Она любила хана всем сердцем.На днях мимо армии хана проезжал торговый караван. Мира с ужасом ожидала его печальной участи, однако этого не случилось – торговцев никто не тронул, и они мирно поехали дальше. На очередном свидании с Барласом молодая женщина поделилась своими мыслями об этом, вызывая этим смех и у хана. Он пояснил ей:- МЫ не разбойники, Мира
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯВеликий хан Монгольской империи восседал на троне в окружении местной знати, так называемой аристократии татаро – монгол. Он внимательно слушал, какие изменения произошли в его отсутствие, а также предложения его подданных. Люди, которые входили в местную знать, были частично в родстве с Барлас – ханом, кто – то больше, кто – то меньше. Каждый из них имел большое влияние в обществе, но не столь весомое, чтобы быть влиятельнее самого хана. Хан, как солнце, должен быть один на небе. Это истина.Многим из присутствующих Барлас не доверял, великолепно скрывая это под своим непроницаемым видом. Эти люди страстно жаждали власти, и единственное, что пока останавливало хана – их кровное родство с ним. Он давал им шанс. Барлас – хан чувствовал гнилость душ некоторых из них, и ему было тошно и противно от их учтивого вида, льстивых слов и хвалебных речей в его сторону. Лицемеры. Самые ненавистные для него. Неу
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯИз темноты ее звал мужской голос. Голос Барласа? Нет. Ни один мужчина не обладал таким бархатным тембром со стальными нотками, умеющий приказывать и ободрять. Этот же голос был совершенно другой. Мира с трудом подняла тяжелые веки и увидела перед собой китайского лекаря- того самого старца, что лечил хана когда – то. Вдали, почти у самого выхода стоял Исанбек, плечи его были опущены. Старец нащупал пульс молодой женщины и задал ей несколько вопросов. Та механически отвечала на них, глядя сквозь врача. Тот удовлетворенно кивнул головой и слегка улыбнулся. «К чему улыбки? Раз Барласа больше нет,» - с горечью подумала Мира и слезы снова безудержно полились по ее щекам.- Госпожа, - обратился к ней китаец, - госпожа.Женщина, наконец, обратила на него внимание. Убедившись, что она слушает его, лекарь продолжил:- Госпожа, в этот трудный час примите мои поздравления. Вы ждете ребенка.Он встал и направился к
ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯВсевышний даровал Мире сил жить дальше. Лишь вера помогала ей принять случившееся как предопределение. Лишь молитва лечила ее израненную, разорванную, казалось, на куски, душу. Мысли о ребенке, что рос внутри нее, заставляли ее заботиться о себе и своем здоровье. Хотя первый месяц ее регулярно рвало абсолютно от любой пищи, теперь ее аппетит значительно улучшился и усилился. Как и ее дух. Молодая женщина держалась стойко – и теперь все больше думала о ребенке, о том, что он чувствует ее переживания, и это придавало сил двигаться дальше и искать радости в маленьких вещах. Но все равно, все еще часто, непрошенные слезы и воспоминания часто посещали ее, тогда Мире оставалось лишь плакать, чтобы боль не разъела ее изнутри.Исанбек отдал распоряжение, и теперь каждый кусок еды, который был предназначен беременной женщине, тщательно проверялся. Мужчина опасался, что Миру захотят отравить те, кто убил его брата. Он потерял само