Нервно заламывая руки, принцесса закрыла глаза. Она вспоминала все, что когда-либо читала об эриниях. Все, что рассказывали отец с матерью, все, что удалось урвать тайком из запрещенного раздела в библиотеке.
И кое-что всплыло…
Марисса распахнула разноцветные глаза, загоревшиеся одновременно и зеленью, и аметистами. Была одна книга, которую в детстве принцесса тайком перечитывала по многу раз. Написанная старым менестрелем, она пестрила балладами и стихами о любви. Но ко всему прочему была там одна легенда, чей срок давности прошел не так уж давно…
Собравшись с силами, Марисса припомнила слова песни. Совсем короткая она должна была обладать силой призвать эриния с любого конца земли. По крайней мере, так гласили записи менестреля.
Конечно, существовало и ограничение на вызов. Вроде как пропеть вызов могут лишь любовники… Но кому какое до этого дело?
Марисса смутно представляла, почему все должно быть так, а не иначе. И какой во
Между ног горячо и призывно заныло. Принцесса не узнавала себя. Воздух завибрировал в такт биению ее сердца. Его сердца. Отвести взгляд от серебра вертикальных зрачков было уже невозможно. Словно между ней и тигром установилась какая-то новая животная связь.Фьералин сделал еще шаг и замер, словно придавливая девушку к земле горячим взглядом расплавленного обсидиана.– Я чувствую твой запах, – тихо зарычал он, облизнувшись, и его широкая грудная клетка задвигалась быстрее. – Запах твоего желания…Не успела она ничего ответить, как хищник прыгнул. Он мгновенно опрокинул ее на спину. Мягкое гибкое тело эриния закрыло собой горизонт. Весь мир...Марисса не понимала, что делает, подняв руки и с восторженным выдохом погрузив их в шерсть на морде. Это было самое желанное в мире ощущение. Страсть, опасность, доверие, исступление... Ощущение его близости.Фьер снова зарычал, на глазах становясь туманным и размытым. Сквозь нечеткие
Марисса практически топнула ногой от возмущения.– Нимфам запрещено юлить, – резко ответила она. – Запрещено лгать и обманывать. Мы должны всегда говорить правду, чтобы наши души были чисты.Она сложила руки на груди, поджав губы. Этой фразой она намекала на самого Фьералина, надеялась, что он заметит аналогию.Но тигр внезапно усмехнулся.– Нимфам нельзя лицемерить? – в его голосе звучала неподдельная ирония. – Твой папа, король Пангирии, точно не смог бы стать нимфой. Ему бы должность не позволила.Мариссе тоже хотелось засмеяться. Правда, хотелось. И она бы, наверно, так и сделала, если бы не было так обидно.Почему он опять говорит про отца? Почему опять клонит к тому, что хорошо, а что плохо? Неужели и сейчас будет болтать о том, какую ошибку она совершила, и как ее ждут дома?Но Фьералин неожиданно сменил тему:– Малышка, не знаю, как тебе об этом сказать, но, кажется, у тебя изме
Обсидиановый эриний покачал головой, зарывшись руками в копну длинных черно-белых волос. Разноцветные пряди неряшливо упали на плечи, еще сильнее придавая прическе сходство с гривой.А потом он закрыл глаза.Фьералин, сын Ледяных холмов Эреба. Дикий зверь, в чьей природе было жить инстинктами, следовать давно заведенным обычаям и руководствоваться правом силы. По-хорошему он должен был броситься вслед за этой женщиной, повалить ее на землю, когтями сдирая никчемные тряпки, прикрывавшие ее тело. А потом взять ее так, чтобы она кричала и стонала под ним, забывая о том, что такое непокорность.После этого он забросил бы ее на свою тигриную спину и унес далеко-далеко отсюда, туда, где они могли бы быть только вместе. Туда, где они любили друг друга сотнями лет, став одним целым.Только вот Марисса не принадлежала к эриниям. Она была человеком. И ее душа уже разделена с другим.Но даже это все полные пустяки по сравнению с тем, что Фьералин уже давно не
Принцесса не могла поверить своим глазам. Даже несмотря на проклятое послание, забывая про логику и собственное зрение, Марисса надеялась, что все это неправда и белый тигр ей почудился. Она подбежала к побережью Священного озера, тяжело дыша и испуганно вглядываясь вдаль. Но видела лишь затихающие круги на опасно-спокойной водяной глади.“Неужели он и правда прыгнул?” – лихорадочно размышляла девушка, пытаясь понять, что все это может означать. А еще – чем это грозит обсидиановому эринию Эреба.Она нервно погрузила пальцы в непривычно белые, будто выцветшие волосы, и взлохматила их. Потом осторожно скинула легкие плетеные сандалии и резко сунула кончик ступни в озеро.Тут же крик боли вырвался из груди. Марисса, сморщившись, прикусила собственный кулак, бестолково отпрыгивая назад на здоровой ноге. Затем она обессиленно шлепнулась попой на песок, закрыв лицо ладонями.Так и есть. Он все-таки прыгнул. Для чего? Неужели он соб
Она громко заплакала, не сдерживая больше рыданий, как только поняла, что ее зверь больше не очнется. Не заговорит с ней. Не пошутит. И пусть на самом деле он жив, где-то далеко-далеко от этого мира его дух продолжает свой путь, разве это имеет какое-нибудь значение? Ведь для тех, кто остался на этом свете, для тех, кто больше никогда не увидит обсидианового эриния, он все равно, что мертв…Марисса растирала слезы руками, не видя ничего вокруг, не слыша собственных всхлипов. А они не спешили останавливаться. Девушка осторожно гладила неподвижное тело зверя, и с каждым мгновением, проведенным рядом, становилось только тяжелее.Но в какой-то момент принцесса открыла залитые слезами глаза и ничего не увидела перед собой. Только желтый песок, впитавший алую кровь.Еще очень много времени она провела вот так, сидя на коленях рядом с тем местом, где последний раз смотрела в глаза своего любимого. Где ее душа вернулась к ней, надолго превратив сердце в тысячу ос
Но все было бесполезно. Хватка жрицы отличалась поразительной твердостью.Недолго думая, принцесса решила напасть. Она с легкостью вспомнила все уроки рукопашного боя, которые ей преподал в свое время учитель в Пангирии, резко развернулась и схватила нимфу за шею, пытаясь сделать удушающий прием.Но, видимо, судьбе не было угодно, чтобы в этот день принцесса сумела победить.Харра ловко увернулась, а в следующий миг девушка услышала ее тягучий, как смола, напев. Он затекал в уши, словно сахарный сироп. От него непривычно болела голова.Принцесса понимала, что происходит. Жрица не впервые использует магию внушения на ней. Да еще и самую быстродействующую: пение. Но только сейчас это колдовство стало приносить физическую боль.Марисса зажмурилась, закрывая ладонями уши, и застонала. Но звук все равно проник в голову, заставив подчиняться. Забыть собственные желания. Быть покорной.Уже через пару секунд ее никто не держал. Она сама шла следом з
Перед расставанием, на которое она совершенно не была согласна.Принцесса сжала кулаки и резко встала. Что-то в глубине ее души отчаянно рвалось наружу. Гнев, отчаяние, тоска, боль утраты. И это странным образом придавало сил.– Эй, милая… – тихо позвала она через клетку свою тюремщицу. Слова полились сами, интонация стала мягкой и тягучей, как жидкая пастила.Нимфа резко обернулась, замерев. Ее нелепый танец оборвался на самой смешной точке. Но Мариссе было не до смеха. Все внутри нее клокотало. А душа кричала и рвалась наружу. Прочь из старой ржавой клетки.– Что ты сказала? – не поняла тюремщица.– Подойди ко мне, – также тихо и вкрадчиво говорила принцесса, не отводя взгляда от своей… жертвы?Нимфа, словно не веря, что делает это, плавно переставила ноги, приблизившись.– Что тебе надо, предательница? – немного неуверенно спросила женщина.– Я хочу спеть те
Где-то на задворках сознания принцесса размышляла. Мысли текли, как река, медленно, но неудержимо.Фьералин пробудил в ней древнюю кровь нарр. Она уже давно поняла это, только боялась поверить. Теперь все начало вставать на свои места. Сирень радужки, страсть, соединившая ее с эринием и всколыхнувшая спящую кровь, желание нимфы-стражницы, которое Марисса выпила, словно свекольный сок. Или рыбий жир. Так это оказалось легко, и так невкусно. Но то было вожделение старой и злой женщины. А каково было бы на вкус желание мужчины? Ее мужчины? Фьералина?..Марисса вздрогнула, чувствуя, как жар приливает к коже, и отбросила слишком остро-сладкие мысли.“А что, если кровь матери тоже спит, как до недавнего времени кровь отца?” – продолжала она раздумывать.Ведь другой глаз-то у нее зеленый. Хоть оттенок и очень темный, почти неразличимый.Слегка поежившись и обняв себя за плечи, Марисса вспомнила, как, будучи маленькой девочк
Прошла неделя. Ослепительная жаркая неделя. Самая яркая и самая невероятная неделя в жизни Мариссы Дайше. Потому что она была на Эреб, со своим возлюбленным, со своим сердцем, наконец-то собранным воедино.Впервые за всю свою жизнь она смогла почувствовать себя целой. Когда-то ей не хватало магии. Когда-то – понимания от собственной семьи. И всегда – чуточку больше любви, чем она имела. Принцесса людского королевства, первая наследница огромного государства. Маленькая девочка, золотыми цепями прикованная к платиновой клетке.И вот все изменилось. Все стало не просто так, как она мечтала. Все стало в тысячу раз лучше. Волшебнее. Потому что теперь рядом с ней всегда был ее Фьералин. Ее белый тигр.А мужчина больше не пытался отпустить Мариссу. Предоставить ей волю, свободу, выбор. Теперь он просто находился рядом, каждый раз сжигая многозначительным взглядом черных глаз, сверкающих такими острыми лезвиями зрачков. Их обоих всегда можно было встретить д
Ее немного трясло от плещущейся внутри энергии. А еще в этот раз было очень легко вновь стать невидимой. По одному единственному желанию принцессы, словно кто-то нажал на кнопку, и мир поменял краски. Марисса больше не видела сама себя. Теперь она бесстрашно пробиралась по указанному эринием направлению, совершенно не опасаясь встретить еще кого-нибудь. Хватит с нее знакомств. Хватит приключений. Ждать больше нет сил. Белый хлад не принимает сегодня? Значит Фьералин примет. На красивую площадь принцесса больше не обращала внимания. Стоило представить, как под светом магических грибов бесстыдно занимаются любовью полузвери-полулюди, внутри появлялось странное ощущение. Хотя, может, Ларришалин обманул ее, и ничего подобного здесь по ночам не происходит? Только почему тогда отовсюду ей чудится пряный, режущий нос запах?.. Тонкий аромат, который нельзя сравнить ни с чем в мире? Громко сглотнув, и не поворачивая головы к большому фонтану, Марисса ш
У Мариссы даже в глазах потемнело. Она так давно не ела нормальных фруктов! На Эденрейс все было слишком однообразно. Плоды одних и тех же двух сортов деревьев очень быстро приелись, как и постоянная и неизменная рыба. И, хотя эти симпатичные и с виду сочные яства оказались незнакомы принцессе, она была готова перепробовать их все.И все же собственный голод не мог окончательно отвлечь принцессу от вызывающих намеков эриния.– Я по своей природе весьма миролюбива, – уклончиво ответила она, широко улыбаясь. А потом прошла к столу и уверенно села на предложенный пуфик. – Так что вам, любезный Ларришалин, не стоит бояться моей агрессии.Мужчина глубоко вздохнул, воздев очи горе, и сел напротив, не переставая улыбаться.– Так разве же я боюсь! Ах, милая Мари, такая юная и наивная кошечка!Марисса все-таки прыснула со смеху.– Угощайся, детка, – пододвинул к ней миску с фруктами эриний и сам взял крупный красны
Резко развернувшись, принцесса практически лицом к лицу наткнулась на высокого широкоплечего мужчину. У него были короткие кудрявые волосы желто-русого цвета и самоуверенный взгляд.Не успела Марисса сделать и шагу назад, вспомнив, что шапки на ней нет, а значит ее лицо и волосы видны собеседнику, как тот крепко схватил ее за плечи:– Ну, куда же ты, киска? Ты так странно пахнешь! Не убегай от меня так сразу. Заблудилась? Я тебя провожу!От него совершенно точно не веяло опасностью. Принцесса передернула плечами, удивляясь, когда это она начала руководствоваться инстинктами, а не логикой. Но бежать определенно расхотелось. Хоть этот тип и производил впечатление чрезвычайно приставучего банного листа, но его черные глаза были вполне… человечными. Без жажды крови, которая так явно светилась в радужках пантеры.– Ты проводишь меня к Белому хладу? – слегка приподняв бровь, спросила Марисса, осмелев. Еще вчера, попав в сторожку Шьеррал
Но, к сожалению, этот будоражащий кровь момент был для Мариссы внезапно прерван. За спиной вдруг раздалось шуршание камня, треск растираемого в пыль песка. Принцесса хотела было порадоваться, что ее тигр к ней все же пришел. Да только это был не он. Ведь Фьералин до сих пор стоял далеко в зале, на постаменте, обагренном кровью, и он управлял толпой, способной любого уничтожить в один миг.Резко развернувшись, сквозь прорези в замшевой маске девушка увидела огромную черную пантеру. В этот момент принцесса, наконец, заметила, насколько ей стало жарко под этими тяжелыми мехами.Хищница имела очень опасный и угрожающий вид. Она была, как и все эринии, гораздо крупнее настоящей кошки. Черные глаза с вертикальными зрачками смотрели, не мигая.Чувствовалось, что гостья удивлена не менее самой Мариссы. Она медленно переставляла лапы, будто крадясь по кругу от девушки. Каменная дверь за ней стремительно зашуршала, закрываясь.Принцесса не двигалась с места.
Шьерралена пожала плечами.– Всегда есть шанс, что пожалует кто-то еще… Прощай, птенчик. И удачи тебе.На сердце Мариссы внезапно стало горько. Веселая старушка успела ей понравится.– Постойте! – воскликнула она, пока женщина направлялась к двери. – А разве эринии в человеческом обличии пахнут иначе, чем люди?Старуха вздохнула, склонив голову на бок. Ее длинная каштановая коса упала на грудь, и женщина задумчиво накрутила на палец ее хвост.– Дело не в твоем собственном аромате, птенчик. А в аромате твоего страха…Принцесса вздрогнула, увидев, как блеснули из-под бровей черные глаза, как зажглись на фоне обсидиановой мглы лезвия зрачков. В этот момент очертания старухи пошли рябью, чтобы через мгновение на пороге каменной комнаты явить огромную камышовую кошку с кисточками на ушах. У нее был длинный толстый хвост и широкие лапы с мощными красноватыми когтями. Пушистая кудрявая шерсть по линии поз
– Так как вы узнали, что я – человек? – спросила принцесса у старухи, когда на следующий день они уже пробирались сквозь заснеженную долину в неизвестном направлении.Метель опять застилала глаза, увидеть что-то было совершенно невозможно. Но хозяйка сторожки шла бодро и уверенно. Кроме того, довольно быстро. Принцесса едва успевала за ней, все менее и менее удивляясь ее силе. Ведь Шьерралена была нечеловеком.Все чаще девушка задумывалась о ее истинном облике, но спросить как-то не поворачивался язык.Сквозь завывания ветра Мариссе послышался смех женщины.– Как только ты явилась сюда, сразу же выдала себя, – прозвучал глухой из-за метели ответ.– Как же это? – немного расстроилась принцесса.Все чаще и чаще в последнее время ей приходилось чувствовать себя несмышленым ребенком. Неужели и Фьералин видел ее такой глупой?– Ты сказала, что заблудилась, – засмеялась Шьерралена. &ndas
Она и вправду попала на Эреб! В другой мир! Где даже не мать с отцом были лишь несколько минут! И, более того, она гостит в доме одной из местных жительниц. Вот только на Эреб живут лишь эринии. А значит, и старуха – одна из них…– Скажите, а вы кто? – осторожно спросила Марисса, заворачиваясь в мягкий халат из коричневой шерсти.Старуха опять усмехнулась, усаживаясь за стол. Перед ней уже стояла огромная пиала с супом безо всяких столовых приборов.– Я – стражница Северного предела. Меня зовут Шьерралена ин Нарин.– Очень приятно, – отозвалась девушка, скромно усаживаясь напротив.Перед ней тоже стояла миска с супом, но значительно меньшего размера.Из под густых бровей старуха смотрела на принцессу внимательным цепким взглядом. А потом вдруг взяла свою лохань и легко, будто из чашки, стала пить бульон.– Меня зовут… Мари-и-илена, – протянула бывшая нимфа, стараясь п
Где-то на задворках сознания принцесса размышляла. Мысли текли, как река, медленно, но неудержимо.Фьералин пробудил в ней древнюю кровь нарр. Она уже давно поняла это, только боялась поверить. Теперь все начало вставать на свои места. Сирень радужки, страсть, соединившая ее с эринием и всколыхнувшая спящую кровь, желание нимфы-стражницы, которое Марисса выпила, словно свекольный сок. Или рыбий жир. Так это оказалось легко, и так невкусно. Но то было вожделение старой и злой женщины. А каково было бы на вкус желание мужчины? Ее мужчины? Фьералина?..Марисса вздрогнула, чувствуя, как жар приливает к коже, и отбросила слишком остро-сладкие мысли.“А что, если кровь матери тоже спит, как до недавнего времени кровь отца?” – продолжала она раздумывать.Ведь другой глаз-то у нее зеленый. Хоть оттенок и очень темный, почти неразличимый.Слегка поежившись и обняв себя за плечи, Марисса вспомнила, как, будучи маленькой девочк